Чародейка на всю голову

Я ахнула. И поцелуй тут же стал глубже, порочнее. Дьяр целовал так, словно ждал: я его сейчас оттолкну. И потому спешил. Успеть. Взять как можно больше, попытаться насытиться.

Этот поцелуй был как глоток воздуха для утопающего, голова которого лишь на миг показалась над водой, чтобы снова погрузиться. Лишь обжигающие прикосновения. И объятья, в которых не пошевелиться, из которых не вырваться. Хотя я и не пыталась отстраниться. Да Дьяр бы и не позволил. Ведь он не давал даже сделать вдох, словно заменив собой воздух в каюте.

Прикосновения Дьяра. Грешные, обжигающие. Жалящие разрядами молний, от которых по моей спине, от шеи до поясницы, пробегали мурашки… Его пальцы, губы, дыхание – все это рождало совершенно новые ощущения.

Его губы касались меня вновь и вновь. И если сравнить один поцелуй с дождевой каплей, то я могла бы с уверенностью сказать: сейчас на меня обрушился ливень. Неистовый летний дождь, которому я подставляла лицо, шею, плечи…

И шепот:

– Тиг… Тиги…

И касания. Ладонями, которые были теплыми, чуть шершавыми. И губами, которые были нежными и почти обжигающими одновременно.

Дьяр… Я ощущала его всего. Горячее дыхание. Мозолистые руки с тонкими, изящными пальцами, привыкшие равно держать и меч, и перо, и пульсар. Твердое, напряженное, словно натянутая струна, тело. И его губы. Дерзкий язык, что дразнил мой… Нежность и ярость – вот что это было. А еще – волшебство. Потому что я не могла понять, почему от его прикосновений я вдруг начала плавиться свечным воском. А голову меж тем кружил запах дикой мяты и можжевельника. Его запах.

Я отвечала ласкам Дьяра. Страстно. Отчаянно. Забыв обо всем. И казалось, что нет мира иного, чем эта каюта.

Увы. Это только казалось. Внешняя реальность напомнила о себе диким, душераздирающим звуком, словно кто-то умирал вновь и вновь в дикой агонии.

Звук, и мертвых способный поднять из могил, заставил нас с Дьяром остановиться. Маг вскинулся, словно прислушиваясь не к творящемуся там, на палубе, а к себе и…

– Личи беснуются. Странно. Оставайся здесь, Тиг. Я проверю, в чем дело.

Не знаю, на что рассчитывал этот мой наивный напарник, говоря категоричным тоном. Неужели решил, что я послушно останусь в стороне? Ну-ну…

Но на споры времени не было. Я лишь кивнула, что, дескать, услышала, к сведению приняла… И даже отступила от двери, дав напарнику выйти первым, а потом выскользнула за ним, заботливо подхватив с пола выпавший во время поцелуя из моих рук кошель. Мало ли что. А ценности оставлять в каюте без присмотра не следует.

Увы, мой демарш тут же был обнаружен. Раздалось на грани рычания предупреждающее:

– Ти-и-иг…

Его имя так тянуть не получалось, но я все же постаралась изо всех сил:

– Дья-я-яр-р-р…

Молчаливый спор, поединок взглядов закончился выдохом напарника и его обреченным:

– Держись у меня за спиной и не высовывайся. – И добавил гораздо тише, словно отчитывая само провидение: – Вот почему, когда я рядом с ней, ловлю себя на ощущении, будто меня ведет по жизни сама судьба? Правда, с заломленными за спину руками.

Я лишь фыркнула на это замечание, которое совсем не для меня. И не удержалась от ответной колкости:

– Знаешь, если судьба свела тебя со мной, значит, карма у тебя так себе и пора тебе ее отрабатывать.

– Угу. Именно поэтому небо и ниспослало на мою голову чародейку, – поддакнул Дьяр, когда уже выбрались на палубу. Во всяком случае, его макушка уже торчала над оной.

Напарник выбрался быстро. Я, подобрав подол платья, поспешила за ним по узкой крутой скрипучей лестнице. А когда оказалась наверху, то…

– Цып-цып-цып… – увещевала Смерть, подманивая к себе личей, еще недавно степенных и грозных.

Ныне же духи некогда сильных чародеев бравады не проявляли, а, наоборот, всем своим видом показывали, что никуда они из магических силков не собираются, им и здесь хорошо, привольно и окончательно уходить за грань они пока не хотят. И личи вжимались в плетение сдерживающей их сети, пытаясь увеличить дистанцию меж ними и Смертью.

Капитан же, не видя Хель и не понимая причины беснования духов, накинув аркан, пытался удержать сеть, которая выгибалась, словно под порывом ветра. Да что сеть! Весь дирижабль вел себя как ретивый конь на привязи, готовый сорваться в любой момент в полет. Палуба накренялась то в одну, то в другую сторону. А половицы скрипуче пели.

– Вот это я понимаю – правильные души, боятся, уважают… – протянула довольно Смерть. – Не то что некоторые паразитки-попаданки…

– Ну вот… напарник мне говорит, что я должна слушаться и оставаться в каюте, посол – чтобы в шпионки пошла, Хель – заявилась на дирижабль и требует, чтобы уважала и боялась… А я, может, хочу новое платьице, тортик, винтовку и оправдательный приговор… – Я даже не успела уточнить, для кого именно оный, как ко мне заинтересованно повернулись и Дьяр, и Смерть, и даже капитан, у которого от сочетания в одной фразе «Хель», «тортика» и «приговора» случился легкий когнитивный диссонанс, не иначе.