Чародейка по ошибке

Воронка открылась прямо напротив калитки тетушкиного дома. Уютный светлый одноэтажный коттедж тонул в зелени сада. На черепичной, залитой солнцем крыше развалился толстый рыжий кот. Его Миранда регулярно вылавливала на мыловарне, грозясь пустить на эксклюзивный, имени Рыжика, сорт мыла. Рыжик не унывал – продолжал просачиваться на склад и совать свою морду во все, что вкусно пахло.

Я шагнула к калитке, открыла щеколду. Пальцы дрожали, пришлось стиснуть их в кулаки. Хоть бы тетушка была уже в образе! А то нехорошо выйдет – прибыли спасать, а больная сидит в саду, распивает в тени чай со льдом!

Мы прошли по присыпанной песком дорожке к невысокому крыльцу. Открывая входную дверь, я громко позвала:

– Тетя! Я приехала!

В узкой, обитой деревянными панелями прихожей было прохладно и свежо пахло лимоном – любимым ароматическим маслом Миранды. Как шутил ее предыдущий муж, Миранду можно найти по аромату лимона в самой темной комнате.

Так я и поступила. Оставила Эва и сумку в светлой гостиной, а сама пошла посмотреть, «в подобающем ли виде больная». Все же темный – чужой мужчина. Чужой мужчина понимающе хмыкнул и устроился в бежевом кресле у окна, откуда открывался отличный вид на сад.

Ароматный след привел в будуар рядом со спальней Миранды. В ответ на стук изнутри донеслось едва различимое «да». Тетушка лежала на кушетке. Выглядела она не просто больной, а почти умирающей. Честно говоря, в лице призраков было больше жизни. Маленькая, с тусклыми, будто свалявшимися каштановыми волосами, с синюшной кожей, с беспомощно свисающей с кушетки тонкой рукой.

Испуганно бросившись к ней, я стиснула холодные пальцы, обеспокоенно заглянула в подернутые пеленой глаза. И поняла, что на лице искусный грим. Но разглядеть его можно, лишь уткнувшись носом, как я.

– Отлично! – Туманный взгляд Миранды прояснился, карие глаза стали цепкими и насмешливыми. – Вижу, не зря меня мама хотела в актрисы отдать. Веди своего темного, пусть оценит. Уйдет – расскажешь, что за дела тут творятся. Ах да, не подпускай своего мага ко мне, а то еще лечить вздумает. Скажи, целитель приказал, чтобы никакой темной магии! Мол, она может только ухудшить состояние! Даже ослабленная! Я хоть и несильная, но светлая магиня!

И тетушка снова превратилась в умирающую.

Я кивнула. Обман рос, как снежный ком. Хотелось верить, что расшибется он о благую цель, а не расшибет наши с Эвом отношения. Потому что без него мне не жить. Не в кольцах дело, а в том, что не любить его не смогу. И он тоже не сможет… Но будем ли доверять друг другу? Светлые боги, в какие дебри меня занесло?!

Я сходила за Эвом, предъявила тетушку, предупредила о совете целителя насчет темных чар. Потом под руководством издалека наблюдающего темного обложила Миранду артефактами со всех сторон, как гуся на праздничном блюде – яблоками. И оставила лечиться.

Мы с Эвом вышли в коридор, я тихо прикрыла дверь.

– С ней все будет хорошо, целитель неплохо поработал, я чувствую только легкое переутомление. – Эв наклонился, обнял ладонями мое лицо и коснулся поцелуем губ.

Горечь обмана и счастье смешались в пьянящем прикосновении. Ладони сами скользнули на шею темного. Пальцы зарылись в жесткие волосы.

Привел в себя противный тонкий писк и возмущенный стон тетушки, покой которой он нарушил. Оторвавшись друг от друга, мы огляделись. Эв тихо выругался, поймал настойчиво парящую у его головы золотую паутинку. Сжал пальцами и враз помрачнел.

– Меня срочно вызывают на работу.

Он вытащил из кармана портальный камень.

– Держи, тут хватит заряда, чтобы вернуться в Бертран.

– Эв, я немного побуду у тети, ты не против? – пробормотала я, пряча глаза и забирая камень из теплой большой ладони. – Эта ее болезнь такая странная… – Я осмелилась заглянуть темному в лицо. – Я буду отправлять тебе паутинки каждый день! Честно-честно!

Выдержать теплый, нежный, полный сочувствия взгляд серо-голубых глаз получилось с трудом.

– Я вернусь быстрее, чем ты надиктуешь первую паутинку. – Эв поцеловал меня в макушку.

Сомневаюсь!

Он вытащил из второго кармана еще один портальный камень.

– А как же «мощности не хватит на весь обоз»? – хмыкнула я.

– Ты представь, сколько времени занял бы досмотр на каждой границе! – подмигнул темный, открывая портал. – Дюжиной тетушек не обошлось бы!

Эв исчез в воронке, а я медленно села на натертый до блеска паркет. Надо наговаривать паутинки. Нельзя терять времени. Но как же паршиво на душе!

– Любишь? – неожиданно прозвучало у меня над головой, в приоткрытой двери стояла тетя. – Вижу, что любишь, бедная. Он тоже любит. Пойдем, расскажешь свою правду, правду его отца я уже слышала.

Знать бы еще, какую правду! Чтоб не наломать дров.

Я послушно поднялась с пола, зашла в будуар. Тетушка вернулась на кушетку, я устроилась на пуфике.

– Для начала послушай, что мне поведал его батюшка, – заговорила Миранда.