Чародейка (СИ)

«Я не утонула», - подумала молодая женщина. – «Я- жива».

Память, вернувшаяся следом за сознанием, услужливо напомнила, что вовсе она никакая не Джайна, - зовут её Надеждой. Хрупкая сереброволосая девушка, сидящая на покрытом тонкой наледью полу, есть ни кто иной, как Темный Властелин, жаждущий её, Надеждиной, погибели.

Всё это почему-то не пугало. Сердце продолжало ныть, будто и впрямь оплакивало недавно утраченных отца, мужа и сестру.

- Что это было? – Хрипло спросила Надежда, взглянув на вампиршу.

- Откровение, - усмехнулась та. – Тебе не понравилось?

- А должно было?

- Честно говоря, откровения существуют отнюдь не для развлечения, - пропела древняя насмешница голосом звонким и чистым, словно у ребенка.

- Для чего конкретно было дано это?

- Чтобы ты вспомнила.

- Что именно?

- Свою прошлую жизнь. Свою прошлую смерть. И, конечно же - нашу тайну.

- Понятно, - кивнула Надя. – Ты полагаешь, что я и твоя умершая сестра-близнец, Джайна – одно и то же лицо?

- Лица-то у вас, как раз, разные, - очаровательно улыбнулась упырица. – Но суть, то бишь, душа – едины.

- Чудесненько! Мы, наконец-то вместе, после стольких лет и зим? – Саркастично процедила сквозь зубы молодая женщина. - Скажи, почему вместо того, чтобы устроить праздник по поводу семейного воссоединения, ты предпочла привязать меня к этому симпатичному столбику?

Горивэя насмешливо изогнула бровь:

- Потому, что собираюсь принести тебя в жертву.

- Вот те раз! Н-да. Вызывать меня черт знает, откуда; приносить кучу жертв; тратить колоссальное количество энергии на восстановление памяти о том, чего в моей жизни никогда не было и быть не могло, - все для того, чтобы в итоге укокошить? Сестричка, у тебя «того» крыша - поехала?

Надежда, прищурившись, в упор смотрела на снежную королеву здешнего края. Самое пакостное ощущение (или чувство?) – она знала её! Очень хорошо знала. Возможно, вовсе не случайно все её подруги отличались повышенной стервозностью?

- Что осталось в тебе от Джайны из Синего Леса, дочери Наривисса и Мореко Саян?

- Ничего, - честно ответила Надежда.

У Горивэи было множество улыбок: высокомерных и насмешливых, лукавых и обольстительных, вызывающих, дерзких, ласковых, колючих, игривых и кокетливых. Но странное движение губ, усталое и знающее, будто на них скрипел пепел Седой Вечности, и улыбкой-то назвать сложно.

Надежда и Горивэя пристально смотрели друг другу в глаза. Надежда чувствовала, как разум древнего демона просачивается в черепную коробку словно щупальца.

- Две тысячи лет я ждала тебя. – Произнесла вампирша. Она кружила рядом, изящно и хищно, словно акула; то приближаясь, то отходя. - Сначала надеясь разделить с тобой одиночество, полагая, что только утраченный двойник сможет спасти от беспощадного камнепада лет. Потом поняла, - Джайна умерла. По-настоящему. Я тешилась мечтой о мести. Мечтала подарить тебе эту ночь, морозную и бесконечную. – Горивэя тряхнула головой и водопад курчавых, цветом в снег, кудрей, взметнулся, будто подхваченный ветром. - Теперь я хочу только одного: покоя.

В памяти Надежды мелькали картины, накладываясь одна на другую.

Две всадницы несутся по осеннему лесу, комья земли летят из-под копыт: Горивэя и Джайна.

В следующий момент Надежда в машине стоит в многокилометровой пробке. Руки привычно ощущают бархатистую твердость послушного руля. Ярким пятном прорезает набученную влагой серость дня сигнал светофора.

Вот Джайна пересекает залу, в конце которой её ждет человек с вечно юным лицом. Серебристые волосы красивыми волнами лежал вдоль строгого ледяного лица. Отец протягивает к Джайне руки.

Маленькая Надя навзрыд плачет у гроба родителей. Наверное, с тех пор одиночество кажется ей более приятной перспективой, чем возможность потерять того, кого любишь?

Джайна обожает мужа, человека, вытащившего из неё душу, вырвавшего сердце, заставившего предать саму себя и закончить свои дни в вязкой трясине.

Надежда никогда ничего подобного не переживала. Её жизнь – это вечное выполнение долга. Спасать чужие жизни – снова и снова. Вне светового круга и хирургического скальпеля не жизнь, просто существование.

Два мира. Две жизни. Между ними ничего общего. Кроме души, прожившей их.

- Я не могу до конца поверить, что где-то в этом теле действительно живет частичка существа, проклявшего меня. – Шелестел голос Горивэи. - Джайна давно стала не то, чтобы легендой – легенда, это Рай. А она, моя маленькая сестричка, не более, чем тайна. Слишком моя, чтобы ею делиться с кем-то.

Голос Вэи звучал тихо, мелодично, невесомо – «музыка ветра».

- Теперь говорить об этом поздно, наверное? - Вздохнула Надежда. - Скажи, ты хоть любила его? Или он был очередным капризом?

Горивэя наклонила голову. Необыкновенно пышные длинные локоны водопадом потекли вниз.

Страха не было - только грусть. Не горе, неистовое и отчаянное, требующее утоления - спокойная, тихая, мудрая печаль. Изменить ничего не возможно. Никакому раскаянию, никакой любви не преодолеть расстояния, длинной в две тысячи лет - немыслимое количество дней, часов и минут.