Чародейка. Власть в наследство (СИ)

Къяра ступила на лестницу и стала медленно подниматься по ней, держа руки перед собой ладонями вверх. И чем выше она поднималась, тем четче становились формы дворца, явственнее прорисовывался резной рисунок каменных колонн, аркад и портала, выше поднимались своды, и объемней становилась терраса перед парадными дверьми.

Лиат, для которого подобные чудеса были не в диковинку, спокойно поднимался вслед за Къярой по лестнице, в то время как Раннег и Феруз остолбенев, изумленно таращили глаза, не в силах шагнуть на то, что еще секунду назад было скалистым откосом.

Поднявшись на террасу, Къяра опустила руки и с улыбкой обернулась.

— Конунг, лестница не развалится, поднимайся…

— Благодарю, Владетельница, но если это не приказ, я бы предпочел пока воздержаться от посещения твоего дворца… — Раннег был ошеломлен и не скрывал этого.

— Ну что ж воля твоя, конунг. Была бы честь предложена… У меня к тебе лишь две просьбы…

— Да.

— У западного въезда, в перелеске стреножены два скакуна. Пусть их приведут и поставят в северном крыле моего нового дворца, там конюшня…

Къяра указала рукой в сторону от Раннега. Тот повернулся и увидел, что соседняя часть скалы превратилась в невысокую длинную пристройку, действительно напоминавшую конюшню.

— Хорошо. А какая вторая?

— Вторая сложнее, — Къяра сбежала по ступенькам, подошла вплотную к конунгу и тихо прошептала:

— Не плюй на лестницу и дворец, когда я уйду, пожалуйста…

И ее веселый смех разнесся в вечернем сумраке.

— С чего ты решила Владетельница, что я собирался это сделать? — Раннег поражено посмотрел на нее.

— Достаточно взглянуть на тебя, конунг, — сквозь смех произнесла Къяра, — чтобы стало понятно, что моя магия вызывает у тебя стойкое чувство неприятия и отвращения. Потерпи всего лишь до утра, и на рассвете я отдам тебе диадему…

— Да нет у меня никакого отвращения. Ты же ее не в бою используешь, и не мор насылаешь… я просто такого никогда не видел. Это точно не морок?

— Феруз, поднимись на террасу! — перестав смеяться, жестко приказала Къяра.

Неуверенно и медленно молодой воин стал подниматься по лестнице. Поврежденные руки его бессильно болтались, и это предавало ему еще большую нетвердость в движениях.

Къяра с усмешкой наблюдала за ним.

— Ну вот видишь, не сорвался и не провалился, — Къяра обернулась к Раннегу, — и завтра все это как туман не растает…

— Занятно… Ты и впрямь творишь чудеса, — протянул конунг.

— Какие же это чудеса, конунг… обычная магия. Ну так как, выполнишь мою просьбу?

— Твоя просьба для меня равносильна приказу, Владетельница, — Раннег склонил голову.

— Перестань, конунг, — Къяра мягко дотронулась до его плеча и улыбнулась — это действительно всего лишь просьба.

— Твоя магия, Владетельница, прелестна… Я не буду на нее плевать, обещаю, — конунг неожиданно для себя понял, что ему понравилось то, что делала их новая Владетельница, однако, испугавшись этого чувства, поспешно добавил, — но корону твою завтра я все равно заберу.

— Ну с этим, конунг, никто и не спорит. За час до рассвета жди меня здесь. Я хочу вместе с тобой подъехать к войску.

— Обязательно, Владетельница. Я буду тебя ждать здесь даже раньше. Какого ты хочешь, чтобы тебе подготовили коня?

— Раньше не надо… за час. А коня конечно лучше моего, я к нему привыкла.

— Если мои воины найдут коней там, где ты сказала, какого им оседлать для тебя?

— Найдут, куда они денутся… Вороного иноходца.

— Хорошо, Владетельница.

— Тогда до завтра, конунг.

Къяра взбежала по ступеням дворца, хлопнула в ладоши, и массивные двери распахнулись перед ней. Она знаком приказала Ферузу и Лиату следовать за собой и вошла во дворец. Пропустив входящих, двери медленно закрылись.

Конунг, стоя у ступеней дворца, наблюдал за уходом Къяры. В душе у него царило смятение. Не потому, что войско должно было завтра принести клятву новой Владетельнице, это было делом решенным, и должно было пройти достаточно легко. Проблема была в другом. Раннег чувствовал, что волшебница с волосами цвета ночи непостижимым образом пленила его сердце. Такого с ним никогда не было. Ему хотелось быть с ней, разговаривать, выполнять любые ее прихоти. Только что-то подсказывало ему, что она в этом не нуждается, и от этого на сердце лежала тяжесть. Он вспомнил, как держал ее сегодня, обхватив руками, а она даже не сопротивлялась, вспомнил ее голос то несказанно нежный, то повелительный и жесткий, вспомнил звонкий раскатистый смех, и синие бездонные глаза…

"Прямо чары какие-то", — подумал конунг, и сам понял нелепость пришедшей к нему мысли. Он ощущал, что магических чар не было, был лишь необыкновенное сплетение того, что он не мог не оценить. Бесстрашие, отвага, сила, властность и одновременно неописуемая прелесть, статность и нежность обаяния слились необыкновенным сплавом в этой темноволосой красавице.

Раннег затряс головой, отгоняя преследующий его образ. Надо было отдать распоряжения охранникам, чтобы они привели коней новой Владетельницы.

6