Чароплет

Шеннон попытался осмыслить увиденное, но тут один из «стервятников» спикировал на него, словно коршун.

Судорожно цепляясь за черепицу, призрак полез обратно. Последним отчаянным толчком он закинул себя в окно и приземлился в коридоре. Взгляд через плечо подтвердил, что боевой змей от него в каких-нибудь десяти шагах. Свернувшись тонкой трубкой, конструкт просвистел сквозь окно и выпустил стальные когти.

Шеннон кинулся в библиотечную дверь. Снова звон в ушах и боль, но вот он уже стоит в библиотеке, всего на пару дюймов проваливаясь в пол. Дверь позади заскрипела, и Шеннон, обернувшись, увидел проползающую в щель белую парусину. Между дверными досками тоже лезла ткань. Шеннон чертыхнулся про себя. Эти гады, выходит, умеют разрезаться на полосы…

Он принялся высматривать, в какую бы книгу нырнуть. Все закрыты… Единственный на всю комнату лист с виднеющимся текстом – забрызганная кровью записка со словами «наши воспоминания в ней».

Шеннон впился в нее взглядом, но внезапный порыв ветра сдул бумажный лист со стола. Собравший себя воедино боевой змей налетел сзади – Шеннон кинулся вправо, но коготь зацепил его за плечо, и руку словно плетью ожгло. Шеннон очутился на полу.

Не успевший развернуться змей врезался в заваленный книгами стол. Послышался треск расщепляемого дерева, свист ветра и шелест страниц.

Что-то рухнуло прямо рядом с Шенноном. Скосив взгляд, он увидел открытый фолиант. Ветер стремительно листал страницы. Над головой расправлялся змей. В отчаянии Шеннон сунул руку в мелькающие книжные листы, бумага ударила по пальцам, рассыпала их на золотые фразы и вобрала эту золотую россыпь в себя. Бешено листающиеся страницы размолотили всю руку в рунное облако и потащили внутрь книги.

Змей кинулся на Шеннона, пригвождая когтями ноги. Призрак беззвучно закричал, но фолиант уже втягивал его под обложку одним протяжным рывком.

Никодимус с тремя учениками притаился в темном коридоре. Юный Яш справа, его братья Изгарь и Шлак – по левую руку. Все молчали. Что тут скажешь?

Они сбежали из Тайфоновой библиотеки. Уже потом, стрелой летя по лестницам, Никодимус сообразил, что вой доносится не из святилища, а из лечебницы.

Скиталец охотился не за ним. Точнее, пока не за ним. Однако добывать изумруд по-прежнему рискованно – оставленный отрядом след из мертвых тел и разоруженных боевых змеев скоро обнаружат. Включится тревога, на ее рев явится Скиталец. Но может быть, до того времени удастся узнать, чем это отродье занято? Никодимус расставил кобольдов у окон, наблюдать за лечебницей.

Сам он старался не думать о том, как близко подобрался к уязвимому Тайфону, представляя вместо этого ослепительный изумруд, своим ярким блеском рассеивающий любые сомнения и досаду.

Но сосредоточиться не получалось, и Никодимус поймал себя на мыслях о Джеймсе Берре, печально знаменитом какографе, убившем нескольких чарословов. Как и Никодимус, Берр был наследником императорского рода и сумел овладеть праязыком. В минуты отчаяния Никодимуса часто одолевали думы о своем дальнем родственнике…

Из мрачных размышлений его выдернули чьи-то шаги. Один из кобольдов бежал по коридору, белея светлой гривой в полумраке. Скоро стал виден бледный шрам, змеящийся по синей щеке, словно серебряная жила, – в его честь ученик и получил свое прозвище.

Кобольд нипочем не откроет человеку своего истинного имени, поэтому Никодимус нарекал учеников по особым приметам или клановой принадлежности. Яш происходил из клана яшмовых кобольдов, Кремень – из кремневых. Братья Изгарь и Шлак оттачивали боевые навыки в давней междоусобной вражде с железными кобольдами и, услышав от Никодимуса, что их прозвища означают отходы металлического производства при добыче, например, железной руды, дружно рассмеялись и одобрительно закивали.

Подбежавший к Никодимусу участник отряда звался Жилой.

– Что видел? – спросил Никодимус на родном языке кобольда.

Тот сообщил, что с крыши лечебницы стартанул в небо змей с двумя людьми, и теперь Скиталец тянет их вниз.

Никодимус скрипнул зубами, представляя, что нужно этому чудовищу. Может, Дейдре умерла снова? Но ей полагалось заниматься ликантропами… Как бы то ни было, змей с пассажирами вскоре будет в лапах Скитальца. Пора выбираться из святилища и прятаться в городе.

– Хорошо, – шепнул Никодимус. – Зови остальных, и побежали.

Он выпрямился и рванул по коридору. Ученики припустили за ним.

Солнце еще даже не в зените. За стенами святилища придется переждать не один беспомощный светлый час до относительно безопасной темноты.

Проблеск текстуального сознания, ощущающий себя Шенноном, почуял еще один такой же проблеск, тоже помнящий себя Шенноном. Они потянулись друг к другу и слились воедино.

Оказалось, что они занимают две книжные страницы. Несколько посланных на разведку предложений обнаружили в книге и другие проблески текстового разума. Сообща они пришли к выводу, что являются текстовым аналогом человеческого мозга – а точнее, лобными долями мозга магистра Агву Шеннона.