Чарослов

— Лестница, может, и на месте, но этот план слишком рискованный. Вдруг Фелрус окажется не внутри голема?

— Бежать тоже рискованно, — настаивал Нико. — Фелрус может распознать сигнал от шрама и последовать за нами. И потом, магистр, не зря же изумруд посылал мне эти сны. Он хочет, чтобы его спасли.

Шеннон покачал головой:

— Нико, мы с тобой лингвисты, а не стражники.

Дейдре положила руку Шеннону на плечо.

— Лишь этот план поможет спасти ковчег моей богини. Другого я не приму.

Нико закрыл глаза.

— Это единственный план по возвращению изумруда. — Он распахнул глаза и посмотрел на Шеннона. — И единственный план, как рассеять ваше проклятие.

— И я, — сказал Джон. — Другого плана я не приму. — Все взгляды устремились к великану. — Десятилетиями я жил с проклятием демона. Раз у меня есть шанс покончить с этим монстром, шанс отомстить, другого мне не надо.

Шеннон начал было что-то говорить, но прервался на полуслове.

— И еще, — медленно произнес Джон, — кажется, я понял, как подобраться к Фелрусу.

Шеннон глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух из легких.

— Ты знаешь, как подобраться к монстру?

— Как сказать, — произнес Джон с серьезным видом. — Я должен точно знать, что говорил Фелрус, прежде чем вас отпустить…

Глава сорок вторая

В теле нового глиняного голема Фелрус стоял на балконе возле верхушки Эразмусова шпиля. На перилах сидела приземистая горгулья с туловищем обезьяны и козлиной головой. Фелрус отредактировал этот конструкт, приспособив для перехвата зашифрованных посланий из переписки колаборис между волшебниками. Агенты Разобщения уже давно научились внедрять свои тексты в академическую систему связи.

До сих пор козлиноголовая горгулья прекрасно справлялась со своими обязанностями. В руках у Фелруса мерцали несколько золотых фрагментов от других влиятельных демонопоклонников.

— Когда это пришло?

Ответ горгульи был неспешным и монотонным:

— Через два часа после утреннего колокола.

Если верить письмам, некоторые ситуации требовали немедленного вмешательства. Особую тревогу вызывал Дар: сообщения оттуда становились все короче и туманнее. Похоже, демонопоклонники Дара что-то скрывали…

— Направь ответ в Дар, — приказал Фелрус. — Пусть ждут моего прибытия не позднее двенадцатой ночи. А еще пусть…

Горгулья в виде крысы с собачьим ухом, растущим из спины, взобралась на перила. Фелрус улыбнулся.

— Мое новейшее творение, что тебе удалось подслушать?

Жесткое собачье ухо прижалось к крысиной спине.

— Только что на заставу пришли три стражника, — пропищала кроха. — Они патрулировали дорогу к Серому перевалу. Говорят, Никодимус Марка находится у них.

Губы Фелруса изогнулись в улыбке. Этого он и ждал. Изумруд предупреждал, что Никодимус куда-то идет.

— Они сказали, куда его поместят?

— В конюшню, под заклинание стазиса, — пискнула крыса. — Пока не подготовят тюремную камеру.

Он кивнул:

— Очень хорошо. А теперь я хотел бы…

Еще одна каменная крыса взбежала на балкон.

— Шум на Веретенном, — пропищала она.

— Что за шум?

Крыса принялась чистить усики.

— Шуршание. Поскребывание. Похоже на звуки, которые мы издаем.

— Напомните потом, я отредактирую вашу чувствительность, — пробурчал Фелрус. — Не хочу, чтобы меня тревожили каждый раз, когда вы наткнетесь на очередное крысиное гнездо… Чуть позже я этим займусь. А пока — все за работу! Я полетел забирать чарослова. — С этими словами Фелрус выпорхнул из глиняного голема.

Мир окутала чернота: дух, который вселял в голема жизнь, поднялся в небо и стрелой рванул вниз, к Остроземскому кварталу академии. Даже скрытый субтекстом, Фелрус очень боялся, что его обнаружат: без тела дух был крайне уязвим.

Он проплыл среди башен и приземлился в безлюдном переулке. Ранее в тот же день Фелрус велел одной из своих горгулий положить здесь мешок с песком. Дух обнаружил мешок, прикрытый отсыревшими досками. Внутри лежали свитки для сотворения голема. Фелрус стряхнул строчки заклинания на песок и высвободил магическую силу свитков.

Новое тело началось с одной песчинки — крупинка боли расцвела, обрастая плотью: забилось сердце, задышала грудь, появилась голова, вытянулись ноги и руки. Мешок треснул по швам, и остатки песка с протяжным вздохом высыпались на мостовую.

Фелрус попытался сесть, осваиваясь в новом, хрупком теле. Зрение голем всегда обретал в последнюю очередь. Первое время он не видел ничего, кроме размытых клякс.

По этой причине Фелрус всегда загодя клал белый плащ или покрывало рядом с местом перевоплощения. Очень важно было накрыть свежесозданного голема тканью, чтобы тело не пострадало, соприкасаясь с окружающими предметами.

Фелрус долго шарил вокруг и в конце концов нащупал белый плащ, под которым лежали старые поношенные сапоги. Принарядив голема, колдун поспешил к остроземским конюшням. Нельзя было терять ни секунды.