Чаровница

Напуганный своим научным открытием, тем, что оно способно погубить множество человеческих жизней, Джонатан невольно оказался между молотом и наковальней: с одной стороны стояли государственные интересы, с другой – некие могущественные силы, стремившиеся узнать химическую форму новой взрывчатки. Обеим сторонам не терпелось начать промышленное производство, для того чтобы во время войны получить, благодаря сверхмощной взрывчатке, колоссальное преимущество над противником. Груз ответственности оказался настолько велик, что Джонатан не выдержал, в нем заговорили совесть и страх перед своим изобретением.

Вот тогда к нему пришла простая мысль: нет человека, нет и проблемы. Если он исчезнет, умрет, унесет вместе с собой тайну изобретения, то и проблема исчезнет сама собой. Однако ему нужен был доверенный человек, который поддерживал бы его связь с внешним миром. Кроме того, он нуждался в помощнике, который помог бы ему уничтожить все результаты и следы его научных изысканий. Этим доверенным лицом и помощником стал не кто иной, как Рэнд.

Итак, Рэнд все знал. Все это время он знал и молчал. Он ни словом не обмолвился с ней об этом. Сесили душили гнев и обида. Ее муж скрывал от нее правду, но сейчас было не время для обвинений и упреков, весьма справедливых, но неуместных. Сейчас было намного важнее другое.

Прежде всего надо было воскресить брата. Но как лучше это сделать – вот вопрос.

– Хорошо, ты предстанешь перед всеми живым и здоровым. Но тут же возникнет прежняя проблема, как отделаться от тех сил, которые, как я полагаю, по-прежнему будут интересоваться твоим изобретением. Более того, твое исчезновение и то, как долго ты скрывался, лишь убедят их в огромной военной значимости твоего открытия.

– Гм-гм, в таком случае придется прибегнуть к содействию членов «Прометеева клуба», – сказал Джонатан. – В конце концов, это же твоя идея, Ашборн, или ты забыл? А ведь тогда ты уговаривал меня согласиться.

Рэнд растер обеими руками лицо и, вскинув голову, произнес:

– Но ведь это означает твое самоубийство как ученого. Конец твоей научной карьере.

Джонатан желчно рассмеялся:

– О какой карьере можно говорить в моем нынешнем положении?

– А что вы намеревались сделать? – спросила ничего не понимающая Сесили.

– Мой план был очень прост: дискредитировать научное открытие Джонатана. О нем тогда больше судили по слухам. Но если бы ученые с именем авторитетно заявили, что это не открытие, а ошибка, что нового вещества с такими свойствами просто не может быть в природе, то вся шумиха вокруг него сразу бы затихла.

Джонатан с каменным выражением лица уставился в потолок. Сесили, так хорошо знавшая его мимику, поняла, как мучительно тяжело ему убивать свое собственное научное открытие. Но иного выхода не было, если, конечно, он хотел вернуться к прежней жизни, в свое родовое имение и лондонский особняк…

Сесили решительно произнесла:

– Нельзя больше мешкать. Надо как можно скорее приступать к делу.

Ашборн кивнул:

– Я займусь им сегодня же.

Он посмотрел на Джонатана, старательно избегая пытливого взгляда Сесили.

– Вам двоим не терпится, благо есть о чем, поговорить наедине. Только ведите себя осторожно. Никто не должен увидеть тебя раньше времени, Джонатан. Опасность еще не миновала.

Сесили полагала, и не без оснований, что, должно быть, замучила брата бессвязными восклицаниями и проявлениями нежности. Она не отпускала его ни на шаг от себя, боясь, как бы он опять не исчез.

Она была сама не своя от радости, но, когда радость понемногу стихла, заметила, как сильно изменился брат за годы разлуки.

– Знаешь, я держал наиболее понравившиеся твои письма у себя. Помнишь то, где описывается сэр Ниниан Финниан? Оно такое забавное.

С затуманенными от слез глазами Сесили закивала. Теперь это письмо было ей глубоко безразлично, хотя раньше она не жалела ни сил, ни времени, чтобы найти его. Ах, если бы только она знала!

Если бы они доверяли ей!

Почему Джонатан не стал делиться своей тайной с одиннадцатилетней девочкой, было вполне ясно. Но потом?

Почему Рэнд ничего так и не рассказал ей?

– Когда я услышал о том, что ты вышла замуж за Ашборна, я не поверил своим ушам, – признался Джонатан. – Ты – герцогиня Ашборн!

– Да, – улыбнулась Сесили. – В это трудно поверить, но это именно так.

– Даже не знаю, что тебе сказать. – Джонатан нахмурился.

Сесили тоже не знала, как ей быть, но попыталась улыбкой сгладить напряжение.

– Мне искренне жаль, что я не смогла взять у тебя благословение на брак. Увы, это было невозможно.

– А как это воспринял старина Норланд? – поинтересовался Джонатан.

– Старина Норланд, – теперь Сесили легко воспринимала выпады, касавшиеся возраста ее бывшего жениха, – влюбился в мою гувернантку, мисс Тиббз. Ты ее не знаешь, но это чудесная во всех отношениях женщина. Видишь, как все славно закончилось. Все, что ни делается, делается к лучшему.

Но действительно ли все закончилось? И к лучшему ли? Рэнд ее обманывал, фактически предал ее, от этих мрачных мыслей ей было невыносимо тяжело.