Чаровница для мужа

Незабытые времена пограничных заслонов у Гродекова, бесконечных провокаций и самой кровавой — на острове Даманский, обиды на правительство, которое щедрой рукой откроило кусман русской территории вместе с Уссурийским островом ненасытному соседу, мигом воскресли в памяти присутствующих, и выражение лиц немедленно изменилось. Хмельная жажда дальневосточного реванша заиграла во взорах, обращенных к конферансье и официантам. И уже кто-то за столиком в углу реванул во весь голос, несколько видоизменив исторические реалии, но все их глубоко имея в виду:

– На траву легла роса густая,

Поплыли туманы широки.

В эту ночь решили китаезы

Перейти границу у реки.

И зал дружно подхватил — ну вот как будто репетировали по меньшей мере неделю:

– Мчались танки, ветер поднимая,

Громыхала грозная броня.

И летели наземь китаезы

Под напором стали и огня.

– Ох, Герка, — с радостным ужасом пробормотал Венька, — а ведь ты, кажись, спровоцировал международный скандал! Герка и сам уже спохватился, что дело очень даже может кончиться если не международным скандалом, то международным мордобоем — факт. И в это время…

В это время бамбуковые шторки разлетелись с деревянным стуком, и в зале появилась высоченная полная китаянка, набеленная и нарумяненная, с высокой прической, утыканной нефритовыми шпильками. Одета она была роскошно… впрочем, мы уже описывали это пальто, и этого горностая, и сумку и сапоги из, очень может быть, кожи баснословной белой змеи.

– Вань бадань, — пропела она на высоких нотах, с презрением глядя на конферансье. — Бэнь дань! Ни цюй ба!

И властно махнула рукой. Конферансье из желтого сделался белым.

– Смотри! — прошипел Венька. — Да ведь это же наша Сунь-куда-то-что-то! Что она ему сказала, отчего он так стушевался?

– Она сказала, что он мудак и сумасшедший, и предложила отправиться погулять, — перевел Герка, давясь смехом. — Для китайцев это то же самое, что на три буквы послать. Слушай, интересно, что она задумала?

Между тем Сунь Банань — а то была она, кто же еще? — пробралась на эстраду и взяла микрофон. А потом на своем очень чистом и правильном русском (приятели сразу вспомнили, как еще во время скандала в редакции поразились тому, что столь одиозная фигура говорит по-русски вообще без акцента) поведала собравшимся такой анекдот:

– Одной женщине подруга рассказала, как она была в Китае и какие китайцы неутомимые в любви. Ну, и та загорелась, взяла путевку, приехала в Китай. Познакомилась там в первый же вечер с китайцем, он ее привел в свою квартиру, легли в койку… Только китаец кончил, как вдруг прыгнул на пол, издал звериный вопль, кинулся под кровать, выскочил с другой стороны и опять на женщину. И по новой… Кончает, прыгает на пол, вопль, под кровать, оттуда — и снова… Три раза, четыре, пять, шесть! На восьмой раз и женщина завелась — тоже прыгнула на пол, завопила, кинулась под кровать… А там девять китайцев.

Ну, что тут содеялось в ресторане! Даже Герка со своим летающим трактором не имел такого сокрушительного успеха.

– Браво! — орали со всех сторон и били не только в ладоши, но и кулаками — в стол. — Бис! Мадаме китаезе — первый приз!

– Согласен, согласен, тисе, тисе! — выставил вперед ладони конферансье. — Цзунцзиндэ победиля! Она мозет целый месяц обедать в заведении бесплатно. Как ваша имя и фамилия, цзунцзиндэ?

– Да пошел ты на х… — ухмыльнулась победительница. — Фамилия моя Сяо. Начальство надо знать в лицо, как говорят русские. Забыли, кому эта харчевня принадлежит? Мне! Когда захочу, тогда и буду тут есть, и сколько захочу, понятно?

И под хохот зала вышла вон.

На конферансье грустно было глядеть. Понурый ушел он со сцены, и все постепенно опять вернулись к еде.

– Слушай, как он ее назвал? — теребил Венька приятеля. — Почему она эта… как ее… цэцудзе?

– Цзунцзиндэ — уважаемая, — ухмыляясь, перевел Герка.

– А Сяо тут при чем? Она же мадам Вторушина?

– Сяо очень даже при чем. Я так понимаю, это китайский вариант ее фамилии. В переводе означает — вторая. Когда я был пацанчиком, у меня была книжка «Уточка Сяо Лю». Я ее ужасно любил, миленькая такая сказочка.

– Значит, ее фамилия Сяо? — озадачился Венька. — А я думал, Сунь…

– Да какая тебе разница? Ешь, пельмени остынут! — подтолкнул его Герка, и друзья вновь принялись за еду, благо, после такого хохота аппетит усилился. Они больше не вспоминали ни об анекдотах, ни о конкурсе, ни о Сунь Банань, ни о том, какая у нее фамилия… да какая разница, в самом деле?!

А между тем именно в то самое время был убит Евгений Вторушин. Но об этом им еще предстояло узнать.

* * *

– Мамочка, ну давай еще подождем… давай еще постучим туда, это тот самый коричневый дядька был, я тебе точно говорю!

Девочка захлебывалась слезами.

– Верочка, уже поздно, — отвечал измученный женский голос. — Может, завтра? Утром папа из командировки вернется, мы с ним сходим и…

– Завтра? — испуганно воскликнула девочка. — Да он до утра Тишу сожрет!

– Господи, Верочка, что ты такое говоришь? С чего ты это взяла?!

– Ага, говорят, что китайцы кошек и собак едят!