Чаровница. Исповедь ведьмы

Он глянул через стеклянную витрину универсама. Перед входом на ступеньках согнулась нищенка, униженно прося подаяния. А мимо пролетел «Лексус», откуда высунулось скуластое, горбоносое лицо. И Павел только вздохнул: «Не могут остановиться, безумные!»

Фирсов сказал главное: скоро люди станут не нужны, и тогда под благовидным предлогом уничтожат целые страны и континенты…

Внезапно Павел заметил девушку такой красоты и обаяния, что ноги сами понесли его к ней. Он настиг ее в очереди у кассы. Незнакомка выкладывала из тележки продукты, и Павел решил осторожно завязать знакомство:

– Разрешите, помогу вам?

– Спасибо, – ответила она. – А то мне самой трудно.

– Трудно?

– Да вот, взгляните…

И она вытянула вперед правую руку – искалеченную, с подобием ладони и сросшимися пальцами. Павел отпрянул, а девушка растянула губы в зловещей улыбке:

– Да, я уже здесь!

Часть первая

Глава первая

1

За столом одного из небольших московских баров собрались четверо: женщина и трое мужчин. Сидели они в углу, вдалеке от чужих ушей, хотя заведение было почти пустым, да и к разговору их никто не прислушивался. Тем не менее профессиональная предосторожность соблюдалась четко. Все они работали в следственном комитете, дело, которым занимались, поражало как жестокостью, так и отсутствием перспектив поймать преступника. Он появлялся, словно из преисподней, убивал жертву ударом ножа в шею, затем кромсал тело и исчезал. Не видимый ни одним свидетелем, не зафиксированный ни одной камерой, он не оставлял даже косвенных улик. И еще: после каждого зверского убийства на стене появлялась корявая, написанная кровью жертвы, надпись: «Чаровница».

Следователи старались выяснить, что это за страшное послание. Оказалось, что не так давно интернет-сообщество буквально взорвала небольшая повесть «Чаровница». Какая здесь может быть связь?

Героиня повести – ведьма, появление которой несет разрушение окружающему миру. Она беспощадна к людям, ибо мстит за свою изуродованную правую руку. Но неужели кто-то решился сыграть роль зловещего персонажа в реальной жизни?

О самих убитых: известный актер, удачливый предприниматель, популярная манекенщица, крупный чиновник столичного департамента. На роль жертв подбирались люди значимые. Информация о расправе над ними мгновенно распространялась, тут же обрастала легендами и «поразительными фактами». Если и дальше так пойдет, то столицу, словно океанские волны, накроют слухи о реальном появлении в Москве мистической ведьмы-убийцы. А затем? Паника и хаос?

Бригада следователей работала на износ, но, увы!.. Естественно, настроение было паршивым.

Следователи обсуждали сегодняшнюю встречу с автором «Чаровницы». Беседовал с ним самый старший из четверки – майор юстиции Андрей Смирнов. Он дружески поприветствовал писателя, только на того это не подействовало. Во взгляде «гостя» чередовались недоумение и надменность.

– Проходите, Александр Павлович, – сказал следователь, приглаживая свои черные усы. – Присаживайтесь.

Владимиров сел напротив майора, с вызовом спросил:

– Надеюсь, мне не придется приглашать адвоката?

– Помилуйте, никто ни в чем вас не обвиняет. Знаете, почему я попросил вас зайти?

– Нет.

– В Москве произошла серия убийств…

– Какое отношение к этому имею я?

– Вы не в курсе?

– Не в курсе чего?

– После каждой своей кровавой расправы преступник оставляет на стене надпись «Чаровница»…

– Так называется моя последняя повесть.

– Поэтому и хочу спросить: что вы об этом думаете?

– В данном случае думать – ваша прерогатива, – едко заметил писатель. – Да, какие-то слухи доходили… Кстати, это может быть обычным совпадением.

– Боюсь, нет.

– Вы меня подозреваете?!

– Помилуй Бог! Вы можете просто встать и уйти отсюда. Мы просим вас помочь. Чисто по-человечески.

Владимиров что-то недовольно пробурчал, тогда Смирнов решился на маленькую хитрость:

– А какая это будет для вас реалама! Только послушайте: писатель Владимиров способствовал следствию в поимке опасного маньяка!

– В самом деле… По-моему, подобного не было ни у Стивена Кинга, ни у Дина Кунца. Что ж, давайте, спрашивайте, спрашивайте!

– У вас наверняка масса почитателей?

– Конечно!

– И почта переполнена?

– Да! Они мне пишут…

– А нет ли среди них особо надоедливых?

– И такие встречаются. Особенно дамы.

– А о чем они вам пишут?

Владимиров развел руками, мол, о чем можно писать человеку с недостигаемого Олимпа. Только восхищаться им.

– Я более четко сформулирую вопрос: попадались ли такие, кто готов сделать жизнь ваших героев частью своей жизни? То есть они живут не собственными страстями, а страстями совершенно других людей.

– Каждый писатель мечтает о таком.

– Вы могли бы мне их назвать?

– Я редко запоминаю имена… Тем более часто они вымышленные.

– А вы записи поклонников сохраняете?

– Многие – да. Почти все… Разную ругань, конечно, удаляю.

– Жаль. Ну, да ладно… Не станете возражать, если я с ними ознакомлюсь?