Чаровница

– Да, – с хмурым видом согласилась Сесили, – нам надо поторопиться, если мы не хотим заставить всех остальных ждать нас.

Сидя рядом с Рэндом в его двухместном экипаже, Сесили нарочно смотрела в сторону, избегая встречаться с ним взглядом. Столь тесное соседство вызывало у нее странное напряжение.

Она даже не замечала живописности тех мест, по которым они проезжали: ни чудесной архитектуры университетских зданий, ни студентов в развевающихся мантиях, спешащих по своим делам, ни плавно плывущих по речной глади парусных лодок и катеров.

Девочкой Сесили страстно хотела учиться в таком университете, как Кембридж. Она жутко завидовала своему брату, для которого университет был вторым домом, что он вращался в интеллектуальной среде и занимался научными исследованиями. Увы, женщине, даже из привилегированного высшего общества, проход в учебные заведения был закрыт. Тот день, когда Сесили наконец поняла, что ее мечта никогда не осуществится, стал для нее самым мрачным и самым грустным днем ее детства.

– Расскажите мне немного о мисс Тиббз, – прервал затянувшееся молчание Рэнд, сворачивая на перекрестке на одну из дорог. – Она служила у вас гувернанткой много лет, не так ли? Осмелюсь предположить, что это женщина с твердым характером и немалыми духовными силами.

Сесили весело рассмеялась:

– Как вы догадались? Боже, сколько у нас перебывало гувернанток?! Как же мы над ними издевались, сейчас даже стыдно вспоминать об этом. Тибби – единственная, которая выдержала больше недели, а потом она и мы притерлись друг к другу.

– Вы любите ее?

– Конечно. Она фактически стала членом нашей семьи. Пусть она не всегда сходилась во взглядах с моим опекуном, зато между нами, детьми и ею, царило полное взаимопонимание. Как вы, наверное, знаете, она ученый синий чулок, и вы даже не представляете, какие у нее прогрессивные взгляды насчет прав женщин.

– Ясно. А как она относится к мужчинам? Видимо, с неприязнью?

– Вовсе нет! Правда, она терпеть не может институт брака. Но вот возьмем Норланда. Против него она ничего не имеет. Думаю, он единственный мужчина, которому она симпатизирует. Даже не могу понять, откуда взялась эта симпатия, ведь Норланд очень пренебрежительно относится к женскому уму.

– Видимо, он испытывает к мисс Тибб особое уважение, если наделяет ее умом, в отличие от других женщин, – заметил Рэнд.

– Он что, прямо так вам и сказал?

Рэнд молча кивнул, и Сесили задумчиво протянула:

– Я так и думала, и все потому, что Тибби с живым интересом слушает его разглагольствования.

Рэнд вопросительно изогнул брови:

– Вы полагаете, она притворяется?

– Нет-нет, я уверена, Тибби не притворяется. Но от этого все выглядит еще более запутанным. Но, как говорится, чужая душа – потемки, не так ли?

Сесили оглянулась, внезапно поняв, что они едут уже довольно долго – не менее четверти часа.

– А вы хорошо знаете дорогу? Я ни разу не была в коттедже сестры Тибби.

– Норланд подробно объяснил мне, как дотуда доехать.

Они уже проехали много миль и еще больше поворотов и перекрестков. Как Рэнд мог ориентироваться в таком хитросплетении дорог? Неужели он так хорошо запомнил указания Норланда? Просто удивительно! На такое Сесили была не способна. Ориентироваться на местности она не умела – это была одна из ее слабых сторон.

Когда наконец перед ними появилась Вистерия-лейн, Сесили удивилась: Норланд говорил, что проезжал мимо и зашел, чтобы навестить Тиббз. Очень странно! Коттедж Тибби находился совсем не по пути, а невесть где. Рэнд остался присматривать за лошадьми, а Сесили, тревожно озираясь по сторонам, прошла мимо ворот и оказалась на небольшой дорожке.

Садик при коттедже содержался в чистоте и порядке, на клумбах начали распускаться первоцветы. В коттедже тоже было подозрительно тихо. Судя по всему, приезда Сесили никто не заметил, что тоже было странно.

Сесили не известила Тибби запиской о своем намерении ее навестить, чтобы та меньше волновалась и не суетилась. Она хотела только проверить, как идут дела у Тибби, все ли в порядке, и оставить в виде подарка корзинку с едой.

Но, видимо, Сесили что-то не додумала до конца. В доме стояла тишина, и никто не выходил на крыльцо.

Неужели внутри никого нет? Но разве его обитательницы могли куда-нибудь уехать? Норланд говорил, сестра Тибби очень плоха, так что она никак не могла оставить дом. Может быть, в ее здоровье произошли изменения в худшую сторону, и обе женщины, измученные борьбой с недугом, отдыхали?

– Что случилось?

Сесили вздрогнула от неожиданности, но это был голос Рэнда за ее спиной.

– Даже не знаю. Я постучала, но никто не открывает. Может, мы приехали в не самое удобное время. – Сесили закусила губы. – Это моя ошибка. Мне все-таки следовало написать записку.

– Может, постучать еще раз? Давайте я попробую.

– Ой-ой, не надо, – запротестовала Сесили. – У меня такое ощущение, что обе женщины отдыхают. Лучше их не тревожить.

Рэнд внимательно оглядел дом – от конька до дверей.

– Весьма возможно. Дом словно вымер. В таком случае нам ничего не остается, как оставить корзину на крыльце и удалиться.