Чаровница

Хотя сама Сесили так не считала: Ашборн ее приятно удивил. Как Рэнд оказался способным на столь великодушный поступок? Может, понял тщетность своего замысла? Или признал справедливость ее доводов? Признав ее правоту, не задумал ли он своим отказом изменить ее мнение о нем в лучшую сторону?

Но какие бы ни двигали им побудительные причины, в любом случае Сесили одержала полную победу. На душе у нее было приятно: она поступила правильно, благородно, не изменив своего решения выйти замуж за Норланда.

Настал назначенный день венчания, но никакой радости она не испытывала. Ей даже не хотелось скрывать своих чувств, настолько она устала от того, что ей пришлось пережить за последние дни. Но из гордости перед Джейн и Розамундой она решила разыграть радость и веселость, что удалось не очень хорошо.

Ничто ее не радовало: ни новое платье, ни новая шляпка, ни само скромное празднество, которое должно было пройти в узком семейном кругу, без пышной торжественности. Это было их общее с Норландом решение, к которому они пришли задолго до бракосочетания.

Сейчас Сесили была бы рада большой толпе гостей, праздничному возбуждению, всеобщей суете – но ничего такого не было.

Джейн и Розамунда собрались в спальне Сесили, чтобы поддержать и ободрить ее. Как Сесили ни пыталась скрыть свою тревогу и напряжение, Розамунда заметила ее душевное волнение и, наклонившись к уху, прошептала:

– Не смотри вокруг себя с таким видом, как будто вот-вот должно произойти крушение мира. Жизнь продолжается, она по-прежнему прекрасна и удивительна. Цени каждый ее миг. Помни, сегодня твой день. Он должен остаться незабываемым.

В памяти Сесили всплыл девиз на гербе Уэструдеров – «Для отважного сердца нет преград». Надо быть отважной, отважной – зазвучало рефреном в ее голове.

– А теперь, дорогая, – сказала Розамунда, – давай попробуем сделать тебе новую прическу. Ты не против?

Сесили замотала головой:

– Нет.

Однако по ее голосу нельзя было понять, то ли она согласна с Розамундой, то ли нет. Она вдруг встала, опершись рукой о туалетный столик:

– Нет, мне надо отойти на минуту. Я забыла об одном очень важном деле.

Розамунда удивленно вытаращила на нее глаза, но Сесили уже решительно надевала шляпку и натягивала перчатки.

– Прямо сейчас? А как же…

– Не волнуйся, Рози. Я скоро вернусь.

Но не успела Сесили выйти из прихожей на улицу, как лакей при дверях вручил ей письмо.

Машинально взяв его, она уже было положила письмо в сумочку, как вдруг заметила знакомый почерк Норланда.

Разорвав конверт, она начала читать:

* * *

«Дорогая Сесили, меня удивило и шокировало полученное от вашего опекуна известие о запрете, наложенном брачным министерством на наше венчание.

Но после осознания того, что отныне я свободен, в моей душе произошла удивительная метаморфоза. С моих глаз как будто упала пелена, и я с пронзительной остротой понял, что питаю нежные чувства к одной нашей общей знакомой.

Моя новость, как я смею надеяться, не очень сильно расстроит вас. Мы с вами всегда были добрыми друзьями, но сейчас, как мне кажется, кто-то другой с гораздо большими основаниями, чем я когда бы то ни было, претендует на вашу благосклонность, на ваши чувства.

К тому времени, когда вы получите это письмо, я буду уже на пути в Кембридж, я намерен просить мисс Тиббз удостоить меня чести стать моей женой.

Ваш преданный друг, Норланд».

* * *

– Боже милостивый! – Сесили, не веря своим глазам, смотрела на лист бумаги в ее руках. – Тибби?

– Миледи? – невозмутимо спросил ее вышколенный лакей.

Ничего не видящими глазами Сесили посмотрела на него, потом опять на письмо. Неужели Норланд способен на такую глупость?! Нет, она не позволит свершиться этому безумству.

– Томас, – обратилась она к лакею, – велите, чтобы мне срочно подали экипаж и пошлите за моей моей горничной. Пусть Сондерз быстро соберет мои вещи. Мы уезжаем на несколько дней из Лондона.

Известие настолько поразило Сесили своей неожиданностью, что она никак не могла прийти в себя. Впрочем… впрочем, разве трудно было об этом догадаться? Все это происходило, можно сказать, прямо перед ее носом.

Столь частые визиты Норланда в особняк Монфора были вызваны не чем иным, как желанием увидеть не Сесили, а маленькую Тибби. Теперь его поведение казалось крайне бестактным, но к этому Норланда подталкивала любовь, даже если поначалу он не отдавал себе в этом отчета.

А сама Тибби?! Какой странной была ее реакция в ответ на новость, сообщенную Сесили, что она выходит замуж! Именно тогда сразу заболела сестра Тибби. Это могло быть совпадением, но, скорее всего, Тибби под выдуманным предлогом ушла из дома Монфора, потому что она была не в силах дольше там оставаться.

Тибби предпочла уйти, чем остаться и смотреть, как человек, которого она любит, женится на Сесили.

О боже, а как непочтительно и бесцеремонно Сесили порой отзывалась о своем браке? Как, должно быть, Тибби было неприятно и обидно это слышать? С каким подчеркнутым неуважением Сесили рассказывала о жизни с Норландом после свадьбы!