Чартер в 13-й век (СИ)

— О благороднейшая из благороднейших, — начала я свою речь — вы оказались на удивление догадливой, решив, что наши души потерялись во мраке современного прогресса. Наши стопы, сами того не подозревая, привели нас в ваше богоугодное заведение. Мы с подругой всю свою сознательную жизнь мечтали вступить в ряды поклонников Греко-Латинской Академии. Ведите же в храм науки, где в наших лицах вы найдёте прилежнейших из учениц, которых вы не встречали вплоть до сегодняшнего дня.

Мне самой стало противно от произнесённого монолога, но мадам Александер, я так думаю, что это была именно та дама, чьё имя красовалось на вывеске, моя пламенная речь явно понравилась и, улыбнувшись, она пригласила нас войди под своды учебного заведения.

— Проходите, проходите, гости дорогие. Сегодня вы отдохнёте, а завтра с новыми силами и энергией приступите к изучению древних языков, античной философии, а также всех тех наук, которые необходимы нам, просвещённым воительницам за равноправие с варварами мужчинами в этом жестоком мире. Идёмте же, идёмте. Вас ждут незабываемые встречи с наукой и светлым будущим.

С громким стуком захлопнулись тяжёлые створки дверей, отрезав нам путь к отступлению. Ладно, где наша не пропадала, а не пропадала она ещё в Греко-Латинской Академии. Сдаётся мне, что и тут мы выдюжим. Что это я всё о грустном и о грустном? В будущее следует вступать с улыбкой. Как жестоко я ошибалась в этом светлом будущем!

В тюрьме, по крайней мере, было всё понятно: сиди себе спокойно и жди, когда тебя выведут на свежий воздух, посадят в телегу и отвезут к месту предстоящей казни в компании таких же неприкаянных бедолаг, как и ты. По поводу Академии у нас никаких особых данных не было. Женевьева, решив эти данные получить, начала беспрестанно жаловаться на свое голодное детство, прозрачно намекая на то, что неплохо было бы перекусить и как можно скорее. Мадам Александер, проявив небывалое человеколюбие, после часовой лекции о правилах поведения в учебном заведении, препроводила нас в столовую, где мы надеялись отвести душу, отведав пищи и отнюдь не духовной.

Плотно перекусить не удалось, и это был первый гол в наши ворота. На столах воспитанниц ждали тарелки с кашей, умело размазанной по периметру для создания иллюзии объёма.

— И это всё? — с тоской в голосе произнесла Женевева.

— А вы, что думали? Наши пансионерки живут в строгости, посвящая себя молитвам и учёбе, — обрадовала мадам Александер.

— А вам, голубушка, — обратилась она к Женевьеве, — следует позаботиться о своей заблудшей душе, а не о своём порочном теле. Поэтому с завтрашнего дня вы на диете, а заодно и ваша подруга, чтобы вам было не так скучно. Как я вижу, с ужином вы расправились, пора и на вечернюю молитву. Идёмте за мной. Поторопитесь, мы можем опоздать.

ВЛИПЛИ! Назад в тюрьму! Мы переглянулись и с унылым видом последовали за мадам, решив этой же ночью покинуть столь гостеприимные стены.

Молитва продолжалась около часа, и я уже решила, что она никогда не закончится. Глаза слипались, а впереди ждала свобода. Скорей бы оказаться подальше от всевидящего ока мадам, а там — гуд бай, гуд бай.

Не тут-то было. Все надежды разбились о жестокую действительность. Комната встретила нас чугунными решётками на окнах; две кровати с одеялами, пропускавшими призрачный свет луны, стояли вдоль стен. Мы дружно развернулись, чтобы высказать всё, что думаем об Академии, но протесты были встречены звуком ключа, повернувшегося в замке. Поскольку уснуть нам не удалось, я попросила Женевьеву просветить меня о том, как ей и всем участникам её группировки удалось оказаться на свободе.

— Машк, ты не представляешь, как нам повезло. Мы уже приготовились к встрече с апостолом Петром. К подъезду подали телегу, палач достал свою маску и нас вывели во двор, чтобы отвезти к месту казни, но тут началась какая-то суматоха. Кто-то сказал, что в тюрьму проникли две ненормальные дамы и их тут же объявили в розыск, поскольку обе умудрились улизнуть на второй минуте пребывания в застенках. Большая часть охраны устремилась в погоню. Ворота в спешке забыли закрыть. Я решила воспользоваться случаем. За мной увязались остальные. Честно, я никого не принуждала и за собой не звала. По всей видимости, им также претила мысль о встрече с мадам Гильотиной. Вот скажи, как Сержа в тюрьму занесло?

— Думаю, тебя искать отправился, родственные души тянет друг к другу.

— Тогда ладно, а то я подумала, завёл себе какую-нибудь мадам. Давай спать. Что-то я устала.

— Эй, подожди, подруга, самую главную новость я забыла рассказать.

— Давай скорее, — вскинулась Женевьева, — выкладывай! Не усну, если не расскажешь, и тебе спать не дам.

— Встретила я твою родственницу, Жэка, и к тому же очень и очень близкую.

— Поподробнее, будь любезна.

— Агнесс де Турмон.

— А это кто такая? — скисла подруга. Наверняка, хотела узнать о ком-то другом.

— Догадайся с трёх раз.

— Ну, не знаю. Не томи, сказав «А», говори и «Б».

— Матушку твоего драгоценного прапрадеда.

— Поля что-ли?

— Его самого. Правда, самого Поля к моменту нашей встречи ещё и в помине не было.