Чарующая Целиковская

- Мы не могли проехать мимо! - отвечала взволнованная Людмила Васильевна.- А разве можно поступить иначе, когда обезумевшая от горя женщина умоляет о помощи?..

- Здесь я задаю вопросы, а не вы! Вы поступили противозаконно! Хоть это вы можете понять?

- Нет, не могу.

Москва надолго запомнила филантропа Гааза, с утра до ночи хлопотавшего о несчастных людях. Он объезжал богатых вельмож, чтобы вымолить у них подаяние для "страждущих и отверженных" и просиживал часами в бесчисленных канцеляриях, убеждая чиновников пересмотреть тот или иной несправедливый судебный приговор, следил за порядком и медицинским обслуживанием в московских острогах и пересыльном тюремном замке. Про него сложили поговорку: "у Гааза нет отказа". Он был фанатиком добра и сострадания.

"Надо внимать нуждам людей,- говорил он,- заботиться о них, не бояться труда, помогая им советом и делом. Словом, любить их, причем чем чаще проявлять эту любовь, тем сильнее она будет становиться".

Целиковская умела внимать нуждам людей, которые делились с ней своими напастями, и, не жалея ни своего, ни чужого времени и труда, помогала им, чем могла.

В роддоме только что появившегося на свет младенца заразили стафилококками и объявили родителям, что их ребенок не жилец на белом свете. Страшно: всего десять дней от роду малышу, а он уже умирает. Бабушка молится, родители не умеют молиться и потому плачут. Переживает и дядя за злосчастную судьбу своего маленького племянника. Целиковская, дружившая с его женой, звонит справиться о здоровье новорожденного.

- Надь, как у вас дела?

- Сказали, что Петя умирает...

После долгой паузы Целиковская твердо сказала:

- Этого не должно быть! Жди, я сейчас приеду.

- Зачем? Ему уже ничем не поможешь.

- Рэ-бэ-не-мэ,- произнесла Людмила Васильевна свою любимую аббревиатуру, обозначавшую "речи быть не может".- Я уже выезжаю.

За полчаса она успела пересечь всю Москву.

- Быстро одевайся и поехали! - приказала подруге.

Стоял январь, но не морозный, как должно быть в разгар зимы, а промозглый, пасмурный. Шел мокрый снег, и город утопал в дорожной слякоти. Из Останкина поехали в другой конец Москвы - в Измайлово, где в родильном доме умирал сын родителей, которых Людмила Васильевна лишь однажды видела мельком. Доехали.

Для Целиковской не существовало понятия "кабинет, в который нельзя войти". Она открывала любую дверь.

- Ты, Надюнь, сейчас в соплях, от тебя пользы мало. Потому подожди в коридоре.

И, придав лицу доброжелательную строгость, походкой самоуверенной женщины она вошла в кабинет главврача.

- Вы наверное, знаете, что я народная артистка Целиковская. Петя - мой племянник. Мне сказали, что он умрет от стафилококка. Нет! Он не умрет! Людмила Васильевна, глядя в глаза управляющей роддомом женщине, медленно отчеканила фразу: - Ребенок должен жить, и вы все для этого сделаете...Сказав главное, улыбнулась.- А для меня составьте список лекарств, которые помогут спасти мальчика. Я вас умоляю об этом. Вы сейчас дадите мне этот список, а мой долг - привезти вам эти лекарства.

Руководящая женщина в белом халате засуетилась, созвала врачей и, выслушав их советы, тут же выписала и вручила "родственнице" Пети кучу рецептов.

Шел пятый час вечера. На залитую по уши грязью Москву спустились сумерки. Сидя за рулем и направляясь в одну из центральных аптек, Целиковская крепко ругалась - то обогнавшая их "Волга" забрызгала ветровое стекло грязью, то "Победа" подрезала на повороте. Наконец благополучно добрались до цели. Людмила Васильевна моментально сменила образ и с лучезарной улыбкой вошла в аптеку со служебного входа.

- Здравствуйте! - зазвенел ее голосочек.- Всем вам - здравствуйте!

- Здравствуйте...- тараща на знаменитую артистку глаза, отвечали женщины-фармацевты.

- Ой, вы Целиковская? - спросила самая смелая.

- Да, я Целиковская. И я вас всех умоляю, ради Бога, помогите племянник погибает. У меня с собой рецепты, врачи сказали, если я достану лекарства, они спасут его.

Женщины забегали, перевернули всю аптеку.

- Это есть... это тоже есть... а вот этого нет...

- Будьте так любезны,- с мольбой в глазах и в голосе просит Целиковская,- подскажите, где мне достать это?

Женщины повисли на телефонах, обзванивая своих знакомых в других аптеках. Наконец - удача!

- На Ленинском проспекте есть.

- Вы их предупредите, пожалуйста, что мы сейчас приедем... Большое всем спасибо!

И вновь две хрупкие женщины мчатся в другой конец Москвы. Людмила Васильевна ругается, по-русски клянет Гидрометцентр.

- Сказали, будет солнце... Почему нельзя сказать правду?.. Если не знают, какая будет погода, лучше бы молчали... За что им только деньги платят!..

- Люсь, ты как хамелеон. В машине ругаешься, как сапожник, а вошла в аптеку - и другим человеком стала.

- Надюня, запомни: постных и хмурых лиц никто не любит. А нам надо, хоть и настроение паршивое, чтобы нас сегодня любили... Не волнуйся, мы победим!

Все нужные лекарства они наконец достали и отвезли их в роддом. Целиковская заодно .договорилась, что в палату к Пете положат его мать, которая будет за ним ухаживать.