Чары Афродиты

Но старик только таинственно улыбнулся.

– О, у меня в рукаве припасено еще несколько козырей, – заверил он девушку. – Я же говорил тебе – я привык получать то, чего хочу, и теперь слишком стар, чтобы менять свои привычки.

Весь оставшийся день она больше не видела Тео. К ужину он так и не вернулся. К немалому удовольствию Софии, Элени тоже не было видно. Меган же предпочла не задумываться о возможных последствиях их совместной поездки.

На следующий день, уложив Дакиса в постель, чтобы тот отдохнул после обеда, Меган вернулась в свою комнату, переоделась в синий купальник и спустилась в тренажерный зал. Комфортабельное помещение казалось еще просторнее благодаря зеркальным стенам. Окон не было вообще, но воздух был прохладным благодаря прекрасной системе кондиционеров.

Меган вставила одну из своих самых любимых кассет в магнитофон и, как только пульсирующие ритмичные звуки наполнили пространство, начала занятия с разминки, сосредоточив внимание на своем отражении в зеркальной стене. Когда ее мускулы как следует разогрелись, она перешла к тренажерам.

Меган занималась на наклонной доске под музыку, грохочущую в динамиках на стене, и не услышала, как открылась входная дверь. Случайно подняв глаза, она увидела Тео…

– Добрый день, – приветствовал он, как всегда, язвительно. – Глядя на вас, я невольно подумал, что содержать столь соблазнительное тело в отличной форме на самом деле очень нелегкий труд.

Отжимаясь в очередной раз, она лишь фыркнула.

– Мне нравится быть в хорошей форме, – ответила она, стараясь не реагировать на его укол.

– В хорошей форме для чего? – вскинул он темную бровь с насмешливым любопытством. – Не думаю, что это так необходимо для интимного общения с моим отцом.

– Вы отвратительны.

Он хрипловато рассмеялся.

– Какое праведное негодование! Впрочем, должен заметить, я еще не составил о вас окончательного мнения. – Тео шагнул к ней и, прежде чем она сообразила, что он собирается делать, перебросил ногу через доску и спокойно уселся на ее бедра, накрепко приковав к доске своим телом. – Совсем не то что мой драгоценный кузен Гиоргиос. Вот кто никогда не испытывает сомнений!

– Мне наплевать, что он испытывает! – воскликнула Меган. Невозможно было сохранять достоинство, лежа вниз головой на наклонной доске и глядя на собеседника снизу вверх.

– Еще бы! – И он принялся лениво чертить кончиком пальца окружности на ее плоском животе, обтянутом купальником. – Ему с вами не справиться. Я же могу быть гораздо более опасным, впрочем, я вас уже предупреждал. Но вы предпочли рискнуть. Так что за последствия вам некого винить, кроме себя самой.

Он чертил все более и более широкие круги, пока словно нечаянно не коснулся мягкой возвышенности ее грудей. Его глаза неотрывно следили за ее реакцией, и девушка неловко заерзала на доске, пытаясь отодвинуться от него и подавить в себе предательское возбуждение. Но, несмотря на ее старания, грудь, обтянутая тугой лайкрой купальника, уже казалась горячей, а нежные соски набухли, изнывая в предвкушении мужской ласки.

– А как же… Элени? – спросила она прерывистым голосом.

– Крошка Элени, моя девственная невеста, если, конечно, тетушка София сумеет добиться своего. Должен признаться, в этом ее намерении есть свои прелести. Не то чтобы я испытывал какую-то тягу к девственницам. Лично я предпочитаю женщин, похожих на мое вино, – более зрелых, с восхитительным привкусом… Знаете, таким чуть терпким… возбуждающим…

Его палец лениво описывал плавные круги вокруг ее грудей, все мучительнее приближаясь к туго сжавшимся пикам, которые теперь так четко и приглашающе вырисовывались под синей лайкрой. Какая-то часть ее ненавидела этого мужчину, но другая часть осознавала, что, стоит ей только приказать ему остановиться, он так и поступит. Но, к своему стыду, она не хотела, чтобы он прекращал. И когда его ладонь неторопливо коснулась ее соска, словно удар тока пронизал все ее тело, и дыхание у девушки перехватило. Он негромко рассмеялся, накрыл ладонями ее сладко ноющие груди и принялся ласкать их пальцами. Наслаждение было таким острым и чудесным, что Меган невольно выгнула спину крутой дугой, подаваясь вперед и пытаясь теснее слиться с его ладонями. Ее голова откинулась назад, и какое-то подобие невнятного звука – полупротест, полупросьба – сорвалось с губ. Он наклонился над ней, прижался горячими губами к беззащитному изгибу ее шеи, нашел крошечное местечко за мочкой уха и провел линию обжигающих поцелуев вниз, к чувствительному и нежному плечу.