Чары для Хамелеоши

— Женщина такова, какой кажется, — внушала Ирис Хамелеоше. — Если она радует глаз и приятна на ощупь, значит, она воистину прекрасна. Ничего другого мужчинам и не надо.

— Не слушай ее, — сказан Бинк, — Чародейка просто хочет тебя использовать.

— Уточнение, — тут же заявила чародейка. — Использовать я намерена тебя, Бинк. Ничего плохого я твоей подружке не сделаю — если будешь слушаться. Я женщина не ревнивая. Кроме власти, мне ничего не нужно.

— Нет! — воскликнул Бинк.

— Нет, — неуверенно вторила ему Хамелеоша.

— Теперь ты, волшебник Трент, — сказааа Ирис, — За тобой я наблюдаю недавно, но ты представляешься мне человеком слова, во всяком случае, когда это тебе выгодно. Я могла бы стать тебе великолепной королевой. Или напустить на тебя королевских стражников, и через пять минут ты — труп.

— Стражников я превращу, — сказал Трент.

— На расстоянии полета стрелы? — осведомилась она, скептически приподняв красивую бровь, — К тому же я сомневаюсь, чтобы после подобного инцидента у тебя остались шансы стать королем Ксанфа. Да вся страна против тебя поднимется. Конечно, многих ты сумеешь превратить — а спать-то когда?

Классный удар! Ведь в тот раз злого волшебника поймали, именно когда он спал. Так что, если его разоблачат прежде, чем он сумеет окружить себя верным войском, не сносить ему головы.

Но Бинк-то с чего распереживался? Если чародейка выдаст злого волшебника, Ксанф вздохнет спокойно… и Бинк будет как бы ни при чем. Сохранит чистые руки. Не предаст ни родину, ни товарища. Главное — не встревать.

— Ну, я мог бы превратить животных пли людей в собственное подобие, — сказал Трент, — Тогда патриотам будет нелегко понять, кого именно надо убить.

— Без толку, — сказала Ирис. — Никакая подделка не обманет нюхача, взявшего след.

Трент призадумался:

— Да, в таких обстоятельствах трудновато мне будет одержать победу. Учитывая это, я склоняюсь к тому, чтобы принять твое предложение, чародейка. Разумеется, следует оговорить некоторые детали…

— Не смей! — воскликнул Бинк, уязвленный до глубины души.

Трент поглядел на него, изобразив легкое удивление:

— Но, Бинк, мне это представляется разумным. Я желаю стать королем. Ирис желает стать королевой. При таком раскладе власти с лихвой хватит на двоих. Возможно, мы поделим сферы влияния. Это будет чистый брак по расчету. Но узы иного рода меня в данный момент не привлекают.

— Ну-с? — изрекла Ирис, победно улыбаясь.

— В рот вам гнус! — крикнул Бинк, понимая, что его мудрое решение не встревать разлетается в клочья. — Вы оба — предатели! Не потерплю!

— Не потерпишь? — Ирис грубо расхохоталась. — Да кем ты себя вообразил, нечудь пузатая?

Вот тут-то и проявилось ее истинное отношение к нему. Ачто, нашла себе новый объект приложения интересов, притворяться больше ни к чему.

— Не стоит его недооценивать, — сказал Трент. — Бинк тоже в своем роде волшебник.

И эти слова поддержки вызвали в Бинке мощный прилив благодарности, который он преодолел с огромным трудом, зная, что не может допустить, чтобы лесть или насмешки сбили его с пути истинного. Ведь из одних только слов злой волшебник мог сплести такую сеть иллюзий, что куда там чародейке со всей ее магией.

— Я не волшебник, — сказал он. — Я просто верен Ксанфу. И законному королю.

— Дряхлому маразматику, изгнавшему тебя? — язвительно спросила Ирис. — Да он даже смерча пустячного сотворить не может, больной насквозь, все равно скоро копыта отбросит. Действовать надо именно сейчас. Трон должен достаться волшебнику.

— Доброму волшебнику! — горячо возразил Бинк. — Не злобному превращателю и не рвущейся к власти обсосанной ириске…

— А ты меня сосал?! — совсем как гарпия заквохтала Ирис. Она так разозлилась, что образ ее начал расплываться в дыму. — Трент, преврати его в клопа и раздави.

Трент покачал головой, пряча улыбку. Большой симпатии к чародейке он явно не испытывал и, судя по всему, отдавал должное мужскому острословию Бинка. Чародейка только что выказала полную готовность предоставить свою подслащенную иллюзией персону в распоряжение любому, кто взамен одарит ее властью.

— У нас с ним перемирие, — спокойно заявит волшебник.

— Перемирие? Чушь какая! — Дым превратился в огненный столб, символизирующий, должно быть, праведный гнев чародейки, — Он же тебе больше не нужен. Давай от него избавимся.

И Бинк с новой силой почувствовал, как она обошлась бы с ним, едва он помог бы ей заполучить корону и оказался более не нужен.

Трент был непреклонен:

— Ирис, если я нарушу слово, данное ему, как ты сможешь доверять слову, данному тебе?

Эти слова остудили ее. И произвели неизгладимое впечатление на Бинка. Да, между этими двумя мастерами магии чувствуется разница, тонкая, но существенная. Трент — настоящий мужчина, в лучшем смысле этого слова.

Ирис это удовлетворить не могло.

— Я думала, ваше перемирие оставалось в силе, только пока вы из Глухомани выбирались.

— Глухомань — это не только джунгли, — пробормотал Трент.

— Чего? — не поняла чародейка.