Чары Клеопатры

Домой он летел как на крыльях. Чувство удивительной легкости, невесомости и вместе с тем желания подвига не покидало его.

Торжествовал и Турсункул. Рыбка заглотнула наживку.

Алевтина Тихоновна заметила нечто необычное в поведении сына:

— Что с тобой произошло, Игорек? Ты словно живой воды напился.

— Так и есть, — засмеялся Игорь.

— Гормон играет. Парень наш вступил в полосу возмужания, — сказал отец.

Между тем Игорь и не заметил, как потребность в допинге стала постоянной. Без препарата он чувствовал себя слабым и вялым.

Однажды друг сказал, что препарат кончился. Для Игоря это было потрясением. В тот день все у него валилось из рук. Он даже умудрился схватить — неслыханное дело! — двойку по математике. К вечеру началась ломка. Все тело покрылось потом. Казалось, его выворачивает наизнанку. Всю ночь Игорь метался в кровати, не в силах заснуть. Сбегал на кухню, достал из холодильника початую бутылку шотландского виски, которая осталась от недавних отцовских именин. Однако алкоголь только усугубил состояние. Еле дождавшись утра, он побежал к другу.

Тот встретил его в трусах и майке — делал утреннюю зарядку. Увидев запыхавшегося, еле держащегося на ногах Игоря, приятель догадался, в чем дело.

— Зернышки кончились, — сказал он сочувственно и внимательно посмотрел на Игоря. Тот в отчаянии опустил голову, готовый разрыдаться.

— Осталось, правда, несколько штучек, — продолжил приятель после томительной паузы, — но я оставил их для себя, на соревнования в Санкт-Петербурге.

— Санек, — взмолился Игорь, — Я… Я сколько хочешь заплачу.

— Ладно, — вдруг согласился Санек. — Где наша не пропадала. Ну, не займу я первое место, это не трагедия.

Через полминуты Игорь принял «феню», и преображение свершилось. Щеки его порозовели, плечи расправились. Взгляд прояснился.

— Ну, что? Готов к бою, хвост трубою? — спросил Санек.

Игорь благодарно улыбнулся:

— Готов!

* * *

Встреча с активистами профсоюзного движения в сфере обслуживания и социальных услуг была назначена на субботу.

Клеопатра многого ожидала от этого мероприятия, тщательно к нему готовилась, написала тезисы выступления.

Алексей собирался в банк. Работа его увлекла. Оказалось, что банк — мощный рычаг экономической и политической деятельности общества. Финансовые потоки — это кровеносные жилы организма, именуемого государством.

Алексей пытался рассказывать жене о своей работе, но ей это быстро наскучило.

— Друг мой Леша, — сказала она однажды, когда Алексей достал ее своими разговорами, — ты знаешь, что начертал один умник на воротах концлагеря?

— Что?

— Каждому свое. У тебя своя работа, у меня — своя.

— Между прочим, за три тысячи лет до этого умника эту фразу произнес Соломон.

— Тем более.

После ядовитого замечания супруги Алексей уже не решался говорить с ней о своей работе. Вот и в это утро они вели беседу на нейтральные темы. Они уже кончали завтракать, когда в столовую вошел Гримо.

— Есть срочное сообщение, хозяйка, — произнес он.

— От кого? — подняла на него глаза Клеопатра.

— Ну… это… от нашего друга… — замялся Гримо.

Клеопатра мигом сообразила, что речь идет об их информаторе из УБНОНа. Но она строго-настрого запретила говорить о нем при ком бы то ни было.

— Проходи ко мне в кабинет, я сейчас, — сказала Клеопатра.

Ильин удивленно посмотрел ей вслед.

— Извини, Лешенька, чисто служебный разговор, — на ходу бросила Клеопатра.

Гримо сообщил: в городе Королёве сегодня вечером ожидается облава на наркодилеров.

— Надо предупредить наших распространителей, — сказала Клеопатра. — Отправляйся к Турсункулову. Поставишь перед ним две задачи. Первая — упредить удар милиции. Вторая — сохранность «фени». Может быть, эта задача даже более важная, чем первая. Нельзя, чтобы в руки ментов попал наш наркотик. А у Турсункула, судя по последним отчетам, еще приличный запас имеется. Надежно ли он спрятан — вот вопрос. В любом случае — пусть перепрячет.

Когда дверь за Гримо захлопнулась, Клеопатра ласково проворковала:

— Прости, милый. Все дела да дела. Кофе попить не дадут.

Ильин не раз слышал слово «феня», даже от сотрудников банка.

— Ты опять за старое взялась? — сказал он с упреком.

Клеопатра пожала плечами:

— Мы же с тобой уже обсуждали эту тему: «феня» — не наркотик.

— А что же это?

— Лекарство!

— Но по радио я слышал другое. Говорят…

— Говорят, говорят, — раздраженно перебила Клеопатра. — Говорят, в Москве кур доят. Поменьше слушай, что говорят.

«А может, и в самом деле „феня“ — особое такое лекарство, — мелькнуло у нее в голове. — Эдакое психотропное средство сильного действия…» Ведь пресловутую «феню» никто толком не исследовал. Вот героин поначалу считался лекарством и применялся в лечебных целях, это впоследствии выяснилось, что он один из самых сильных наркотиков. Конечно, научное исследование «фени» влетит в копеечку, но если окажется, что она может влиять на расстроенную психику, на разные болезни, то это принесет не только выгоду, но и славу.

По дороге Клеопатра обдумывала сложившуюся ситуацию.