Чары колдуньи

Звериное чутье не подвело варвара. Идти пришлось даже меньше. Лиги через полторы они вышли на большую поляну, сплошь уставленную хижинами, сплетенными из ветвей и обмазанными глиной. В грудь Конана тотчас уперлось четыре копья.

— Спокойно, ребята, я Конан-Амра. Я пришел с миром… — миролюбиво произнес киммериец и воткнул меч в землю прямо перед собой.

— Амра… — ухмыльнулся один из караульщиков, здоровенный чернокожий с исполосованным шрамами лицом. — Как же… Ты ври, да не завирайся, белая обезьяна! Мне Вахиба рассказывал, что Амра погиб в Проклятом городе…

— Какой еще Вахиба? — возмутился Конан и тут же пообещал, — а за белую обезьяну ответишь, черная морда! Выходи бороться! Так, без оружия. Я тебе докажу, что Амра жив.

— Некогда мне с тобой бороться, мы тут ведьму жечь собрались, не хочу пропустить, — лениво отозвался кушит. — Сейчас позову шамана, если он тебя признает — войдешь как гость, а если нет, то и твой меч тебя не спасет…

С этими словами он неспешно, вразвалочку, побрел в центр поселка, тут же затерявшись среди начавшей собираться толпы. Местные явно редко видели белых, а уж блондинок и подавно.

Шаман пришел довольно быстро. Никакой традиционной раскраски и побрякушек, кроме посоха, на который был надет человеческий череп, у него не было, и, что самое удивительное, он оказался очень молод для шамана, по меркам Конана.

Колдун обошел вокруг киммерийца, обошел вокруг Дайны, внимательно изучил меч, с видом знатока поцокал языком. И вдруг резко взглянул варвару в глаза. Тот оторопело уставился в бездонные провалы зрачков, окруженные голубыми кольцами… Глаза притягивали и затягивали, и до Конана не сразу дошло, что он видит.

Голубые глаза у кушита! Вот это да… Пока он удивлялся и хлопал ресницами, шаман, негромко заговорил:

— Не удивляйся, Амра, цвет моих глаз — это цвет неба, которому я служу…

— Но вы же вроде духам каким-то служите, — оторопело возразил киммериец.

— Одно другому не мешает, — улыбнулся шаман и уже громко добавил: — Радуйтесь, дети мои! Сегодня с нами будет есть и пить сам Амра!

«Дети» отозвались нестройными воплями и начали разбредаться кто куда. Стало ясно, что убивать чужеземца не будут, а кто такой Амра, потом видно будет…

— Иди за мной, Конан, — приказал шаман, и варвар, подхватив меч и девчонку, последовал за служителем неба.

Пока они пробирались к центру поселка, киммериец прикинул, что племя довольно большое — с полсотни семей, сотни две воинов. По меркам Куша, это было очень неплохо.

Возле большого, главного костровища, на котором жарились четыре здоровенных кабаньих туши, Конан увидел столб. Женщина, привязанная к нему, висела на веревках совершенно безжизненно. Длинные, черные с проседью, волосы закрывали лицо грязными лохмами. На теле, прикрытом лишь повязанным вокруг бедер куском ткани, ясно виднелись следы побоев.

— Это что и есть ваша ведьма? — скептически хмыкнул Конан, не увидевший и не почувствовавший в женщине ничего опасного.

Шаман утвердительно закивал и добавил:

— Она не просто ведьма. Она сумасшедшая ведьма.

Конан озадачено нахмурился:

— Это как? Что надо такого сделать ведьме, чтоб ее назвали сумасшедшей, а, шаман? Какой человек в здравом уме будет заниматься магией… — последнюю фразу киммериец благоразумно пробурчал себе под нос.

Шаман вместо ответа остановился у неприметной хижинки и, откинув львиную шкуру, занавешивающую вход, пригласил путников внутрь. Конан пожал плечами и вошел. И был несколько разочарован. Кроме большого, стоявшего на треноге закопченного котла, на потухшем очаге в центре, некоего подобия алтаря в углу и большого бубна, прислоненного к стене рядом с ним, ничего интересного и колдовского в жилище шамана не наблюдалось…

— Что ты выискиваешь? — засмеялся шаман, — сосуды с кровью девственниц, убитых в полнолуние на развалинах Проклятого Города?

Конан, несколько смутившись, забормотал что-то совсем невнятное. Шаман засмеялся еще громче, его поддержала Дайна. Варвар, махнув рукой, присоединился к ним. Когда все отсмеялись, шаман, вытирая слезы, уже серьезно объяснил:

— Магия находится прежде всего в голове, а внешние атрибуты, скорее антураж…

— Чего?! — ошалело выкрикнул Конан. — Ты где этого всего поднабрался?

— Чего? — в свою очередь спросил шаман, удивленный не меньше Конана, — чего поднабрался?

— Да словечек этих… непонятных, — буркнул киммериец и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся на шкуры, блаженно вытянув ноги…

— Ну, вообще-то я немного учился в Стигии, — отрешенно сказал шаман, не знающий плакать ему или смеяться.

Только-только расслабившийся киммериец тут же взвился, как укушенный в задницу гадюкой:

— Ты еще и в Стигии учился!? — заорал он

— Да, учился! — гордо отрезал шаман, — и не ори, не в горах! Я был недолго в рабстве у одного тамошнего мага, ну подсмотрел, да подслушал кое-чего…

— И как тебе удалось сбежать от этого мага? — осторожно спросила Дайна, устраиваясь рядом с Конаном. Варвар машинально приобнял ее, при этом его мозолистая лапа улеглась прямо на упругое полушарие высокой груди. Немедийка не противилась.