Чары старой ведьмы

– Оставь его, – волшебник провел рукой по стене и сундук ощутимо покачнулся, взлетая в небо. – Я вообще удивляюсь, как он до сих пор не свалился! В драконьем облике Бонифацию сон был не нужен, а вот теперь организм наверстывает свое. Не трогай его, не надо, – Олаф огляделся. – Нига, ты где?

– Здесь я, – на одной из полок сигнально пыхнуло белым светом, – на месте!

– Иди, голубушка, ко мне, – волшебник протянул руку, – ты перевод сделала, как я просил?

– Насколько смогла, – Нига перелетела с полки в руку к Олафу.

– Тэ-экс, – сказал волшебник, раскрывая чудесную книжку, – почитаем… Тим, может, ты хочешь посмотреть, где мы летим? Говори, не стесняйся.

– Конечно, хочу, – Тимка радостно подпрыгнул на своей полке. – А можно?

– Можно, – улыбнулся Олаф, – разумеется.

И в тот же миг стены и пол сундука стали прозрачными: у Тимки захватило дух от неожиданности. Он лег на полку, уперся подбородком в кулак и стал смотреть.

Позади, откуда они летели, полыхало оранжевое тревожное зарево – там драконы праздновали победу над Змеей. То есть лопали золото. А сама Змея черной палкой торчала посреди зарева, стеклянно отблескивая пожарным пламенем. Словно каменная пещерная сосулька, выросшая из земли.

Тимка глянул вниз: они как раз проплывали над гномьими горами. Горы были темными, угрюмыми. За исключением лишь той горы, у которой Змея и Дракон когда-то снесли верхушку – мальчик успел заглянуть в обезглавленную гору, пока сундук пролетал над ней. Там, в глубине, тоже кипела жизнь, и тоже бурно: внутри горы что-то то и дело вспыхивало и радужно переливалось.

– Одно из двух, – сказал вслух мальчик, – либо гномы здорово гуляют после ракушечной воды, либо Добуц начал борьбу за поголовную бородатость, – и засмеялся, представив себе, как гномий король вприпрыжку гоняется за своими подданными и старательно уговаривает их больше не бриться. С молотом наперевес.

– Ты что-то сказал? – Олаф оторвался от книги, внимательно посмотрел на мальчика.

– Да это я так, – смутился Тимка, – пошутил.

– Слушай, Тим, – волшебник закрыл книгу и бережно положил ее рядом с собой, – я вот о чем хотел тебя спросить. Ты только не удивляйся, вопрос, конечно, странный… Вы действительно взяли вашу скатерть-самобранку именно из этого сундука? – Олаф повел вокруг себя рукой.

– Да, – Тимка сел, свесил ноги вниз. – Только сундук тогда иначе выглядел. Гораздо хуже! И лесенки внутри не было.

– Это неважно, – отмахнулся волшебник, – пара заклинаний, и все в порядке – и чисто, и уютно, и лесенка появилась… Так говоришь, в сундуке нашли? Понятно. А ты знаешь, что скатерти-самобранки здесь никогда и не было? – Олаф закинул ногу на ногу, устроился поудобнее. – Шут, мой развеселый резиновый помощник, когда составлял список найденных в замке вещей, по незнанию зачислил в волшебные скатерти и отрезок обычной материи. Половую тряпку, если уж точно. И положил ее в сундук вместе с остальными находками, случайно. Я ему на это указал, но убрать тряпку он не успел. По понятной причине, – Олаф многозначительно подвигал бровями. – Из-за того, что ты нас заколдовал. Кстати, а где зрачковый камень? Что-то я его давненько у тебя не видел.

– Нету камня, – расстроенно ответил мальчик, – Змея съела. Я его в нее уронил! С концами, теперь не достать, – и зашмыгал носом от горьких воспоминаний.

– Ну-ну, не расстраивайся, – поспешил успокоить Тимку волшебник, – так и должно было случиться. Волшебные вещи, особенно если они сильные и по-настоящему опасные, как правило, куда-то исчезают после их главного использования. За ненадобностью. Или надежно теряются, или рассыпаются в прах – такова уж их судьба! Таков, понимаешь, закон любого волшебства. А насчет половой тряпки, ставшей вдруг скатертью-самобранкой…

Есть у меня подозрение, что наш Хозяйственный довольно талантливый волшебник! Только необученный. Тайный. Который и сам не знает, что может колдовать… Видишь ли, Боня попросту был абсолютно уверен, что найденная вами тряпка и есть настоящая скатерть-самобранка! Вернее, половина скатерти. Но настоящей. И был настолько уверен, что тряпка и впрямь стала волшебной скатертью! От такой его великой уверенности… Ты, кстати, за Хозяйственным каких-нибудь странностей в последнее время не замечал? – Олаф посмотрел на спящего тайного колдуна. Колдун что-то пробормотал во сне и натянул мантию себе на голову.

Тимка задумался. И сразу вспомнил и летающий тапок, который не должен был носить на себе тяжелого Бонифация, но носил, когда тому это очень потребовалось. И оглушительный свист гномьей ракушки, после которой Огник превратился в царя драконов. Все сходилось!

– Вот это да, – только и сказал мальчик, – елы-палы, надо же, с кем это я связался! – и рассказал обо всех этих случаях волшебнику. Подробно и в лицах. Иногда даже привирая от усердия.