Час абсента

— Какая прелесть, — услышала Инна голос Амалии Никифоровны, — сигара. Мы как раз мимо проходили, смотрим, а вы за столиком. Решили подойти, попрощаться. Инночка, деточка, не думала, что ты приобрела такие изысканные манеры. Учись, Боренька, жизни. Отменный ужин и в заключение — чудесная сигара. Что может быть прекрасней? Инночка, деточка, уступи. Борис Иванович, как всегда, забыл о сигарах. А я дурно себя чувствую, если не выкурю хорошую сигару.

— Мамочка, успокойся, — Борис Иванович вяло оправдывался, — приедем домой, сядешь в кресло, тогда уж и сигару выкуришь.

— Зачем же откладывать? Для сигары нужна хорошая компания и задушевный разговор. Это какая у тебя сигара? «Davidoff»? Прекрасный выбор. Удивительно гармоничный вкус и аромат.

Амалия расхваливала сигару, а у Инны начинался приступ «собакосенства». Она и сама не хотела «пачкаться», но и отдавать за здорово живешь подарок не собиралась. Ситуацию разрядил хозяин. Серпантинов, как волшебник, из ниоткуда извлек еще одну сигару. Стало ясно — от Амалии избавиться не удастся.

— Амалия, может, домой пойдем? — без особой надежды предложил Борис Иванович.

— Иди, Боренька, иди. Думаю, Инночке нужна моя поддержка. Сигару нельзя курить как паршивую сигарету. Ее нужно погладить, почувствовать бархатистость, оценить цвет. Понюхай, Инна, чувствуешь аромат? Теперь можно ее обрезать…

Амалия с осуждением уставилась на Серпантинова. Тот страдал. Ему явно хотелось послать к черту незваную Амалию и самому играть роль учителя.

— Алексей, где каттер? Где кедровые щепки? Не прикуривать же сигару зажигалкой.

Серпантинов, как ошпаренный, вскочил из-за стола и исчез в неизвестном направлении.

— Запомни, Инна, сигару нельзя курить в затяжку.

— Да не собираюсь я курить! — Инна тоже разозлилась. Ее раздражала бесцеремонность Амалии.

— И нельзя стряхивать пепел с сигары, — как ни в чем не бывало ликбезничала Амалия. — Он сам должен упасть. Позволь рассказать тебе хитрость, к которой прибегал Уинстон Черчилль.

— В другой раз, Амалия Никифоровна.

— Через год? Мы же видимся только один раз в году. За это время историю успеет рассказать тебе кто-то другой. Она очень распространена среди любителей сигар. А я хочу быть первой. Хитрая бестия, он вставлял в сигару разогнутую скрепку. Через полчаса беседы его визави уже не могли ни о чем думать, кроме как упадет, наконец, этот чудовищной длины пепельный столбик или нет?!

— Мамочка, пойдем домой. — Борис Иванович, как ни странно, первый почувствовал неуместность словоохотливости жены.

— Боря, у тебя сплошная истерика! Ты не понимаешь, сигара в руках — это готовый сюжет для беседы. Кстати, Инночка, ты разобралась, что случилось с Алексеем? Прегадко закапывать человека в землю и забывать о нем! Прегадко! Кто на это способен, Инночка? Надо узнать. Похлопочи, Инна, похлопочи. Где же Алексей?

— Я здесь, Амалия Никифоровна, к сожалению, каттер не нашел.

— Как, нет хорошего каттера? Не могу же я залихватски откусывать кончик сигары, как бандерильеро на сельской ярмарке!

Серпантинов стоял красный как рак и растерянно разводил руками.

— Борис, мы идем домой, — скомандовала Амалия. — Мы завсегда вами очень благодарны, Алексей, только подлостев таких мы слушать не желаем.

Разгневанная Амалия решительно продвигалась к выходу, а Инна благодарно смотрела Серпантинову в глаза, и он отвечал ей искренней улыбкой. Эдакая тихая радость заговорщиков за спинами истязателей. И тут Амалия резко повернулась. Как почувствовала. Повернулась и погрозила пальцем.

Нашкодившие, не сговариваясь, рассмеялись.

— Ух, женщина-танк, переедет кого захочет. — Серпантинов потер лоб. — Честно, я струхнул, когда она застала меня с идиотской улыбкой. Запросто могла подумать, что я безмерно счастлив, что она уходит.

— Разве это не так?

— Ну, ей об этом знать не обязательно. Покидая любую компанию, Амалия Никифоровна привыкла слышать рыдания. И поверьте, все рыдают.

— Что же делать с подарком Анастасии Назаровны? Как я поняла, каттера в этом заведении нет.

— Да все у меня есть. Просто не хотел задерживать Амалию Никифоровну. Это не просто подарок, Инна. — Алексей стал многозначительно серьезным. — Это приглашение.

— Куда?

— В закрытый женский сигарный клуб. Анастасия Назаровна — его глава. Даже я не могу там присутствовать.

— Ого, за что такая честь?

— Мало того, она приказала мне проводить вас домой.

— Что бы это значило? — наивно спросила Инна и заторопилась к выходу.