Час абсента

А получилось вот что. Как только Роман слегка отвлекся, Серпантинов воспользовался случаем и тихонько пирожки с водкой со стола убрал — подальше на кухню, чтоб не попались на глаза матери.

— Нет, я же помню, что они стояли вот тут, на краю стола, — размахивал руками Роман, — и водочка была…

Серпантинов краснел. Инна давилась от смеха. Мудрая Анастасия Назаровна все поняла.

— Алеша, ты все спрятал? Принеси обратно. Ты думаешь, я с милицией водки не выпью? Выпью и пирожками закушу, и обязательно байки их послушаю. Это ты ведь Алешу спасал? Пирожки с чем?

— С горохом, — гордо ответил Роман, — и с картошкой. И еще чебуреки есть.

— Ну, чебуреки ты сам будешь употреблять, а я пирожками ограничусь.

Дальше началось нечто странное. Анастасия Назаровна абсолютно вписалась в компанию Романа и Коротича. Чего не могло быть по определению. Но Инна видела собственными глазами, как неприступная Серпантинова сидела между двумя ментами, пила с ними водку, закусывала пирожками и с удовольствием хохотала над байками, которыми ее наперебой потчевали то Роман, то Коротич. Эта троица отлично себя чувствовала. Мало того, и Коротич и Роман из кожи вон лезли, чтобы только понравиться Назаровне.

— А был еще такой случай. — Роман быстро вставил слово, потому как Коротич все время его опережал. — Пришла оперативная информация, и группа отправилась на задержание бандитов. Как и полагается, первым пошел героический спецназ. Дверь вышибли мгновенно. В квартире, как и ожидали, бандиты с бритыми затылками. Наши стали укладывать их на пол, тем это не понравилось, и они стали сопротивляться. Началась драка. Пять минут деремся, десять минут, пятнадцать, — что за черт, ни одна из сторон верх взять не может. Наконец это нам надоело, и кто-то крикнул: «Стоять! Милиция!» И что бы вы думали, уважаемая Анастасия Назаровна? — Роман светился от счастья, что он оказался в центре внимания. — Нам в ответ тоже гаркнули: «Это мы милиция! Стоять!» Оказывается, районные менты тоже получили наводку на эту квартиру и приехали раньше нас. Ну, вот мы и волтузили друг друга за милую душу. Кто-то в окно вылетел не по своей воле, у кого-то морда в крови… А бандиты успели смыться. И такое бывает в нашей нелегкой жизни.

Назаровна смеялась от души.

— Ну, повеселили, мальчики, повеселили, — приговаривала она сквозь смех.

— Инна, а ты чего молчишь? — Коротич, наконец, вспомнил, кто тут виновник торжества, и дипломатично предоставил слово даме. — Тебе тоже есть что рассказать.

Инна с Алексеем сидели рядом, плечом к плечу и сосредоточенно жевали салат с курицей.

Мысли у Пономаренко были отнюдь не радостные. «Понаехали тут со своими пирожками, — про себя ворчала она, — людям поговорить не дают. Травят байки идиотские, время занимают…»

— Инна Владимировна, точно, расскажите и вы что-нибудь. — Роман почуял настроение хозяйки.

И слепой увидел бы, что Пономаренко вот-вот разозлится окончательно, еще выгонит их взашей. А не хочется. Пирожки не все съели, курица еще осталась, да и водочка не оприходована.

— Ничего веселого вспомнить не могу, — мрачно ответила Инна, демонстрируя, что они с Алексеем им не товарищи: у вас своя свадьба, а у нас — своя.

«До чего Пономаренко вредная, — завертелось в голове у Коротича. — Нет чтобы спасибо сказать: стараемся как можем, обстановку разряжаем. Если бы мою тещу так развлекали, я и спасибо бы сказал, и поклон до земли отвесил. Это ж какая непосильная задача на наших плечах лежит — и ничего, мы с Романчиком справляемся. И где благодарность?»

— Не отмалчивайтесь, Инна Владимировна, — приставал Роман. — Еще когда я в милиции служил, у нас легенды ходили о вашей коллекции протокольных приколов.

Инна промокнула рот салфеткой и сделала глоток вина. Они с Алексеем демонстративно не опускались до простецкой водки и пили благородное белое вино. Именно его полагалось в приличном обществе подавать к птице.

— От ваших протоколов плакать хочется, а не смеяться, — съязвила она. — Например, в одном я прочитала: «Одна нога трупа была подвернута, другая откинута в сторону, а левая — вытянута вдоль тела». Комментарии излишни, не правда ли?

Наступила тишина.

— Очень смешно, — отчеканила Анастасия Назаровна.

— В протоколах еще не то можно прочесть, — взялся исправлять ситуацию Коротич. — Помнишь, Роман, кто-то принес: «Гражданка Кузнецова вела себя буйно, шумела, кричала, мешала гражданам спокойно отдыхать в вытрезвителе».

— Или приметы описываются: «Глаза большие, голубые, сросшиеся на переносице». — Роман заразительно засмеялся. Где только силы брал и энергию?

Назаровна не удержалась и заухала как сова. Это она так хохотала.

— А помнишь, кто-то из экспертов написал: «Представленная на исследование бутылка изготовлена из стекла зеленого цвета, имеет этикетку «Кагор Кавказ» и три граненых стакана».

Анастасия Назаровна отсмеялась, хлопнула в ладоши, призывая к вниманию, и произнесла краткую тронную речь:

— Спасибо, мальчики, доставили удовольствие старухе. Теперь моя очередь одаривать. Алеша, принеси мою сумочку, — тоном, не терпящим возражения, попросила она.