Час «Ч», или Ультиматум верноподданного динозавра

Тут время для Платонова вновь понеслось в сумасшедшем темпе, но это он едва успел ощутить. Пуля, выплюнутая пистолетом, клюнула Викинга в грудь, и больше он ничего не видел.

Зато Роджер сразу же выпал из ступора. Он разом ухватил всю картину: и рухнувшего профессора, и глушитель, сместившийся на новую цель. А жилистое тело уже делало намертво заученную работу. Рывком качнулось влево, сделало кульбит вперед, пружиной оттолкнулось от асфальта и смяло раскоряченную фигуру, успев ещё в прыжке сбить в сторону чёрный цилиндр глушителя.

В этот момент синяя «Тойота», в десяти шагах приткнувшаяся к обочине шоссе, взревела мотором и ринулась прочь ошалелым гиппопотамом. Продолжая скручивать киллера в морской узел, Роджер вперил глаза в удирающую машину. Взгляд, цепкий, как абордажные крючья, зафиксировал и грязью замазанный номер, и застывшую над рулевой колонкой круглую физиономию референта Борюси, а рядом – овеянное бледностью личико Гоги – пай-мальчика и форейтора прогресса.

Какая встреча! Так вот из чьей табакерки выскочил этот стреляющий чёртик!

Подполковник выхватил из наплечной кобуры пистолет, сместил предохранитель и на выдохе поймал в прицел панически вращающееся заднее колесо «Тойоты». Плавно потянул спуск. Раз, второй, третий… Выстрелов не последовало.

* * *

В полнейшем остолбенении Ледогоров уставился на предательски молчащий «ствол». С этим «Макаровым» он прошел через несколько очень «горячих» командировок, и тот давно сделался испытанным боевым товарищем. Роджер даже присвоил ему воинское звание: Капитан Макаров (он же – Макар-стрелец).

И чтобы родной Макар – вычищенный до блеска, лелеемый, как любимая наложница в серале, – позволил патрону перекоситься?! Роджер зло дёрнул углом рта. Нет: это не случайность, не роковое стечение обстоятельств. Это – мистика, какая-то чёрная магия! Вот и опять, в самый неподходящий момент, Питер подбрасывает ему свои колдовские штучки…

Подполковнику даже подумалось суеверно, что Гогочка – не просто босс преступной группировки и вообще не человек, а некое тёмное начало, Зло, овеществленное и персонифицированное, принявшее облик образцового маменькина сынка. Потому-то и отказал стопроцентно надежный Макар-Стрелец! Как нельзя уничтожить зло в подлунном мире, так невозможно убить и Гогочку – этот сгусток ядовитого тумана.

«Ну, это мы ещё поглядим насчёт „невозможно“!» – одернул себя подполковник. И с укоризной воззрился на оплошавшего приятеля:

– Да, капитан Макаров, подсуропил ты мне нынче. Ох, подсуропил!

…А потом Роджер сидел в салоне «Скорой», подле громоздящегося на походной койке Викинга. Счастлив твой Бог, старый морской бродяга! Оказалось – пуля прошла по касательной, сквозь мякоть мощной грудной мышцы. И упорхнула наружу, избавив эскулапов от необходимости копаться железками в Викинговой плоти и оставив по себе недобрую память в виде болевого шока и порядочной кровопотери.

Понукаемый Ледогоровым, доктор сделал раненому пару хитрых уколов, и сейчас профессор мирно похрапывал.

«Отдохни, расслабься! Хотя бы на часик, покуда ещё есть время. Потом-то всё будет только сложней и сложней…».

Словно впервые узнавая, подполковник вглядывался в умиротворённое лицо Платонова. Ведь козырный выпадал ему шанс! Уберёт Роджера стреляющий клоун – и концы в воду. А этот ненормальный профессор прыгает, как кузнечик, и заслоняет от пули своего же соглядатая.

Где логика? Нет логики. Есть странное братство двоих, породнившихся в смертельном поединке.

* * *

«Тойота», ведомая могучей дланью Борюси, неслась по шоссе. Борюся хранил всегдашнюю преданность классическому романсу – из закреплённого на поясе плеера в референтское ухо вливались пленительные звуки:

Не гляди же с тоской на дорогу
И за тройкой во след не спеши,
И тоскливую в сердце тревогу
Поскорей навсегда заглуши!

Гога совсем уже, было, расслабился, когда с их машиной поравнялся серый «БМВ». Боковое стекло «бээмвухи» поползло вниз, являя миру чеканный лик Тарана. Диков менеджер коротко мотнул Гоге башкой: следуй за мной! Спустя метров триста он съехал с трассы на лесную дорогу, углубился в радостный мир корабельных сосен. Дорога шла под уклон, бор закончился, и теперь по сторонам тянулись гнилые осины да перекосившиеся березки – неказистые прислужницы болотного царства.

В Гогиной душе проскользнуло лёгкое беспокойство: «Куда он меня тянет, чертов бугай?». Но тот, словно уловив форейторскую тревогу, помигал задними огнями и остановился. Впрочем, дальше, кажется, было уже не проехать.

– От меня – ни на шаг! – процедил Гога преданному Борюсе. Вылез из салона и, очевидно нервничая, подошел к лениво поджидавшему Тарану:

– В чем дело? Ты тут зачем?

– Преподнести тебе скромный букет ромашек! – усмехнулся бессердечный бугай. И посерьёзнел: