Час Черной звезды

— Ну, и долго ты собираешься на мне топтаться?! — поинтересовался оборванец и чуть пошевелил головой, словно бы проверяя, не ослабил ли его противник нажим. Вотша неожиданно убрал ногу и отступил на шаг, держа обоих воришек в поле зрения.

Конопатый оборванец сел, потер шею и чуть сморщил нос, затем взглянул снизу вверх на Вотшу и неожиданно улыбнулся:

— А шустрый ты парень. И где тебя так драться научили?!

«Если б ты знал, где меня учили драться, никогда бы со мной не связался», — с неожиданной тоской подумал Вотша, а вслух все тем же спокойным тоном проговорил:

— Чтобы с вами справиться, большой науки не надо.

Улыбка сползла с физиономии конопатого, и он, не сводя темных прищурившихся глаз с Вотши, проговорил, цедя слова через губу:

— Слышь, Цедра, нас оскорбляют.

Маленький чумазый воришка, которому было не больше пяти-шести лет, поднял на Вотшу небесно-голубые глаза и тоненьким, писклявым голоском пожаловался:

— Ты мне руку сломал…

— Больше не будешь тянуть свои лапы куда не надо, — не глядя на малыша, ответил Вотша.

— Все, Цедра, — снова подал ленивый голос конопатый, — теперь воровать не сможешь, а за так тебя кормить никто не станет… Сдохнешь… Как пить дать, сдохнешь!

Цедра опустил взгляд на свою руку и снова принялся раскачиваться из стороны в сторону.

— Ну, почему сдохнет? — в голосе Вотши просквозило едва заметное презрение. — Пойдет по подворьям стай, где-нибудь да накормят увечного.

Цедра снова вскинул глаза, в которых быстро наворачивались слезы:

— Ну, ты и в самом деле дикарь. — В тоненьком голоске чумазого воришки вдруг зазвенела нескрываемая ненависть. — Сломал человеку руку и ни капли жалости! А мне теперь с голоду подыхать?!!

Вотша широко ухмыльнулся:

— Ну, во-первых, не человеку, а вонючему извержонку…

— А сам-то кто?! Сам-то кто?! — привскочил на месте Цедра, однако Вотша продолжал, не отвечая на его восклицание:

— Во вторых, вонючему извержонку, потянувшему руку к чужой вещи, то есть извержонку-вору. А ворам, пойманным на месте преступления, согласно кодексу вольного города Ласта, отрубают кисть вороватой руки и ставят клеймо на правую щеку. — Тут он внимательно посмотрел на притихшего Цедру и задумчиво протянул: — А может быть, мне сдать тебя моему знакомому Ворду из стаи южных росомах?.. Ему и поимка вора зачтется…

Личико мальчишки мгновенно покрылось мертвенной бледностью, но конопатый немедленно выпалил:

— У тебя нет послухов, а без послухов сам в яму загремишь за облыжный оговор!

И снова Вотша продолжил говорить, не обращая внимания на выкрик конопатого:

— Но самое главное, неужели ты думаешь, что я не могу отличить хруст ломающейся кости от треска дощечки, которую ты подложил в рукав своих лохмотьев?!

Тут он наконец-то улыбнулся, а оба вора уставились на него широко раскрытыми глазами. Несколько секунд длилось молчание, а затем конопатый выдохнул:

— Ну… зараза!!! И откуда ты такой… ученый в Ласте взялся?! Тебе б при каком-нибудь вожаке книжником служить!!!

Улыбка увяла на лице Вотши, плечи поникли, и он каким-то бесцветным голосом проговорил:

— А теперь давайте дуйте отсюда, а то сейчас Эрих вернется, он на вас и послухов найдет, и руки-ноги повыдергивает… вместе с дощечками вашими.

Конопатый вскочил на ноги и кивнул малышу:

— Пошли, Цедра, мы и впрямь что-то засиделись.

Малыш быстро поднялся с земли и, поминутно оглядываясь, двинулся следом за своим старшим товарищем, направившимся к воротам.

Вотша смотрел им вслед, и в груди у него росла глухая тоска! Он ведь и в самом деле мог сейчас быть в свите вожака стаи восточных волков. Мог бы быть!!!

Уже в воротах конопатый вдруг обернулся и негромко крикнул:

— Эй ты… дикарь, если вдруг помощь какая понадобится, найди Выжигу… меня то есть! Я в этом городе кое-что могу!

Воришки скрылись за воротами, и почти сразу же раздался голос выходящего из-за угла дома Эриха:

— Надо было посадить Мармелу или Верозу рядом с вещами, пока мы будем их в комнаты таскать. Нельзя же все это без присмотра оставить.

— А ничего и не надо оставлять, — проговорил дядюшка Прок, подходивший к Вотше с другой стороны. — Вот он вам поможет… — и кивнул на слугу с постоялого двора, шагавшего следом за ним. — Вы сможете сразу забрать все, кроме сундука, который я посторожу!

— Лучше бы ты сказал «который я отнесу», — пробурчал себе под нос Эрих, но его бурчание заглушил надтреснутый бас изверга-слуги:

— Я не нанимался таскать ваши пожитки!

Дядюшка Прок быстро повернулся к остановившемуся позади него великану и, вздернув голову, высокомерно поинтересовался:

— А мне показалось, что мы заключили с тобой договор об оказании нашей труппе всяческих мелких услуг?

Слуга после этих слов застыл на месте, открыв рот и уставившись на дядюшку Прока широко распахнутыми от удивления глазами. Только через пару десятков секунд к нему вернулся дар речи, и он возмущенно зарокотал:

— Ни о каких услугах я с тобой не договаривался!!! Ты спросил, смогу ли я достать материал и сколотить в конюшне для вашей шайки помост! Я ответил, что смогу, если ты заплатишь мне двадцать ластовских медяков! Ты согласился и… все!!!