Час дракона

Кортеж иностранной рухляди минут за сорок домчал нас до Сокольников. Тут все вышли и толпой двинули под сень деревьев. Меня снова объединили с Серегой. Шли мы с ним бок о бок в глубину лесопарка, прекрасно понимая, что, вполне возможно, сейчас нас будут кончать.

– Все, козлики, пришли. Тут, на этой полянке, и потолкуем, – сказал Центровой, останавливаясь.

Глухомань, насколько это возможно в Сокольниках. Город шумит вдалеке, вокруг безлюдно. Еще бы! Любой прогуливающийся по парку прохожий, завидев толпу молчаливо бредущих жлобов, сразу же поспешит поближе к цивилизации. И менты в том числе, что они, не люди, что ли? Им тоже пожить охота, как и нам с Серегой.

– Пацаны, позвоните вашему главному, пусть он с вашим Батей свяжется… – залепетал Серега и тут же схлопотал по шее от Лысого. Замолчал.

– Ребята сказали, тебя Стальным зовут. Это правда? – Центровой с интересом меня разглядывая, полностью игнорируя личность моего напарника.

– Стальной Кулак меня зовут.

– Ух ты, как страшно, – рассмеялся Центровой. Был он расточку среднего, как и я, но заметно выделялся среди табуна окружавших его быков.

Все в нем, и стать, и выправка, выдавало бывшего спортсмена. Скорее всего боксера. Спину горбил характерно, нос, если внимательно присмотреться, видно, что был сломан, на верхней губе маленький шрамик.

– Слушай, Стальной Кулак, а почему у тебя такое страшное имя, можешь сказать?

– Могу. Дрался я в этой жизни много и успешно, вот и назвали люди.

– Каратист, что ли?

– Верно, каратист. А если правильно говорить, то каратека. Черный пояс.

В глазах у Центрового блеснула злая искорка. Ура! Я выбрал правильный психологический ход. Настоящие боксеры-спортсмены в большинстве своем каратистов не жалуют и никогда не упускают случая набить им морду. Каратеки в нашей (да и не в нашей тоже, чего греха таить!) стране на девяносто процентов сплошные пижоны, все больше философствуют, а тренируются так себе. Их спортивно-оздоровительная физкультура не идет ни в какое сравнение с серьезной подготовкой боксеров-профи. А посему исход схватки боксер – каратека почти всегда предрешен.

– Пацаны, давайте по понятиям разберемся… – снова попытался взять слово Серый, но получил от Усатого ногой в живот, согнулся и тоскливо замолчал.

– Слушай, Кулак, – продолжил Центровой, – давай с тобой подеремся. Один на один. Я против тебя. Кто победит, за тем и Кольцевая.

– Я бы с радостью, но я вопросов, за кем что числится, не решаю. Я человек маленький.

– Скажи лучше честно, что зассал.

– Нет, отчего же сразу зассал? Хочешь, давай подеремся. Если моя возьмет, ты… Хотя ты уже не сможешь… Кто-нибудь из твоих позвонит вашему основному, и пусть они решают вместе с нашим Батей, как дальше жить. Договорились?

– Догомонились!

– Землячок, а не получится так, что я тебя завалю, а мальчики твои за это на меня сильно осерчают?

– Не писай. Кулак! Западло им честную сделку ломать.

– Очень хорошо! Значит, договорились: как только ты скопытишься, меня и моего друга сразу же отпускают, да?

– Да-да! Хватит языком чесать, давай начнем.

А погода стояла великолепная! Лето в самом разгаре, солнышко в зените, птички поют, травка зеленеет…

Пленившие нас с Серегой ребятки шустро очистили полянку от сучковатых веток, бутылочных осколков и прочего мелкого мусора, после чего вольготно рассеялись по краям, развалились на мягкой траве, закурили.

Я и мой спарринг-партнер вышли на середину. Я остался в чем был: кроссовки, джинсы, футболка. Центровой же рубаху снял и, голый по пояс, разминался, поигрывая мускулами.

– Ну начали, что ли? – предложил я.

– Давай, – кивнул боксер, принимая характерную стойку.

Давай так давай! Встаю в «позицию воздуха». Ноги широко расставлены, руки разведены в стороны, ладони открыты. Вот он я – весь перед тобой, бей – не хочу. И он ударил. Нокаутирующий апперкот в подбородок. Не меняю позы, отклоняюсь назад, кулак пролетает мимо. Следующий боксерский удар – прямой в солнечное сплетение. Простой смертный от такого тычка сразу же докажет, что он действительно смертей. Я – другое дело. Принимаю удар на грудь, одновременно бью обоими растопыренными ладошками по лопоухим ушам своего противника. Не очень сильно. Так, чтобы оглушить, а не убить. Он подобного финта не ожидает. Он уверен в своем прямом с правой, привык, что боксерский мешок после подобного удара отлетает далеко вперед, так что можно успеть до его возвращения сделать пару вздохов, помнит, как коллеги-спортсмены, получив от него коронный прямой в корпус, падали на канаты, но я-то не боксерский мешок и не спортсмен! К тому же стою я не просто так, а в «позиции воздуха»…

Фокус прост: я не подставлялся под удар, а как бы сам ударил своей грудью летящий навстречу кулак. Ладошками по ушам тоже надо бить умеючи. Нужно собрать ладонь лодочкой и во время контакта с целью резко растопырить пальцы – эффект будет в прямом смысле потрясающим…

Моего противника слегка пошатывало. Наверное, сейчас у него пред глазами летали черные мухи, а в ушах жужжали комары.