Час Дракона

Гад молниеносно обернулся и бросился на него, как ветер, пролетающий меж высоких трав. Длинное лезвие застряло в его шее так, что рукоятка торчала с одной стороны шеи, а острие — с другой, но это, казалось, только усилило ярость огромного гада. Он наклонил свою большую голову над человеком, который осмелился ему сопротивляться, и, оскаливая брызжущие ядом клыки, попробовал укусить его. Но в тот же миг Конан выхватил из-за пояса стилет и изо всех сил ударил острием снизу вверх. Сталь пробила нижнюю челюсть чудовища и застряла в верхней, словно приколов челюсти друг к другу. Тотчас же огромное тело гада окольцевало киммерийца. Не имея возможности пустить в ход зубы, змея попробовала таким образом его атаковать.

Левая рука Конана была прижата к телу змеиными кольцами, но правая была свободна. Крепко упираясь в землю широко расставленными для равновесия ногами, он схватил торчащую в теле змеи рукоятку кинжала и выдернул ее из тела. Как бы угадывая своим нечеловеческим умом намерения противника, бестия начала извиваться, напрягаться, силясь охватить и свободную руку противника. Но длинное острие поднялось и опустилось с быстротой молнии, почти перерезав надвое огромное тело змеи.

Прежде чем киммериец смог ударить снова, гибкие кольца выпустили его из своих объятий и чудовище скользнуло по плитам, истекая кровью из ужасных ран. Конан прыгнул за ним, поднимая оружие для удара, но убийственный удар поразил только воздух, потому что извивающийся гад скользнул в сторону и ударил головой о переборку из сандалового дерева. Одна из плит уступила: длинное, истекающее кровью тело скользнуло в щель и исчезло. Киммериец тут же ударил по переборке. Несколькими ударами пробил в ней дыру и заглянул в темное помещение. Черного, жуткого гада не увидел нигде. Увидел только лужу крови на мраморных плитах и кровавые следы, ведущие к замаскированной в стене двери. Это были следы босых ног…

— Конан!

Он повернулся на пятках и в самый раз, чтоб поймать в свои объятия Деви Вендии, дрожащую от страха, благодарности и облегчения. Она пробежала через всю комнату и бросилась ему на шею.

От всех этих происшествий взыграла горячая кровь киммерийца. Он прижал девушку к груди с силой, которая в иных обстоятельствах вызвала бы на ее лице болезненную гримасу, и запечатлел на ее устах неожиданный поцелуй. Жазмина не сопротивлялась. Место Деви заняла обычная женщина. Закрыв глаза, она утонула в его диких, горячих поцелуях, отдаваясь этой волне страсти. Он прервался, чтоб набрать воздуха и взглянул на нее, тяжело дышащую, прижавшуюся к его могучему плечу.

— Я знала, что ты придешь за мной, — сказала она. — Ты не смог бы бросить меня одну в этом логове демонов.

Услышав эти слова, Конан пришел в себя и вспомнил, где они находятся. Он поднял голову и напряг слух. В замке на Имше царила тишина, но эта тишина была напоена угрозой. Опасность подстерегала в каждом углу, издевательски ощеривалась из-за каждой портьеры.

— Лучше пойдем-ка отсюда, пока есть время, — сказал он. — От этих ран погибло бы любое существо, и даже человек, но не чернокнижник. Нанесешь ему удар, а он отползет, как раненая змея, чтобы из какого-то волшебного источника снова зачерпнуть яду.

Он поднял девушку на руки и понес, словно ребенка, по блестящему нефритовому коридору и лестнице, с напряженным вниманием ища вокруг новые признаки опасности.

— Я встретила властелина Имша, — испуганно прошептала Жазмина, вновь переживая весь тот ужас и крепче обнимая спасителя. — Он насылал на меня чары, чтоб сломить мою волю. Самое страшное — это был гниющий труп, который хватал меня… потом я потеряла сознание и лежала, как мертвая, не знаю сколько времени. Когда пришла в себя, услышала внизу шум и крики, а потом этот змей вполз в комнату и… ах! — она задрожала. — Каким-то образом я поняла, что это не видение, а настоящая змея, которая хочет меня убить.

— Да уж, это не было видение, — с уверенностью ответил Конан. — Он понял, что проиграл, и предпочитал убить тебя, лишь бы не отдать мне.

— О ком ты говоришь «он»? — спросила она неуверенно.

Она вдруг вскрикнула, прижимаясь к Конану, и забыла о своем вопросе. Увидела лежащие у подножия лестницы трупы. Останки колдунов отнюдь не представляли собой приятное зрелище, они съежились и почернели, а распахнувшиеся одеяния обнажили их ноги и руки, не имеющие ничего общего с человеческими. Видя это, Жазмина побледнела и спрятала лицо на широкой груди Конана.

10. Конан и Жазмина