Час дракона (Конан-варвар)

- Мне не нужен проводник, - ответил циммериец. - Я сам хорошо знаю эти горы. Мы благодарны тебе за лошадей, но дальше поедем с княжной вдвоем.

Склонившись еще в одном поклоне, человек в черном передал ему уздечки, а сам вошел в лодку и, отвязав ее, вместе с потоком унесся к бушующим, невидимым отсюда порогам. Задумчиво покачав головой, Конан усадил Альбину в седло белого скакуна, а потом сам сел в седло и направился в сторону гор, поднимающихся в небо, как пики башен.

Эти земли теперь были пограничьем, где бароны вновь вернулись к феодальному укладу и куда беспрепятственно проходили толпы беженцев из центральных районов Акулонии. Понтейн не был официально отделен от Акулонии, однако все здесь свидетельствовало о достаточной автономности. Управлял им свой собственный наместник Троцеро, не признавший власти Валериуса, который, кстати сказать, пока не пытался захватить эти места, над которыми гордо и вызывающе развевались понтейнские стяги с леопардом.

Стоял теплый вечер, и король со своей прекрасной спутницей поднимался все выше, обозревая раскинувшийся перед ними огромным разноцветным ковром край, с блестящими лентами рек и зеркалами озер, золотом бескрайних полей и белыми башенками замков. Далеко в вышине, у горного перевала, они разглядели первую понтейнскую крепость - мощное сооружение, стерегущее дорогу через перевал, и вьющийся над нею штандарт на фоне чистого неба.

Как только они приблизились к ней, из-за деревьев выехал навстречу им отряд рыцарей, командир которого суровым голосом окликнул путников. Понтейнцы были высокими воинами с темными глазами и черными волнистыми волосами, как и большинство жителей юга.

- Остановитесь, господа, и дайте ответ: откуда и зачем вы едете в Понтейн?

- Разве Понтейн поднял мятеж, - резко отозвался Конан, внимательно вглядываясь в говорившего, - что человека в акулонской броне задерживают и допрашивают, как чужеземца?

- 61

- Слишком много недругов едет сюда из Акулонии в последнее время, - холодно ответил рыцарь. - А что касается мятежа, если иметь в виду свержение узурпатора, то Понтейн действительно взбунтовался. Лучше служить памяти мертвого героя, чем живого пса!

При этих словах Конан сорвал свой шлем, откинул назад пышные волосы и в упор взглянул в глаза говорившему. С минуту тот ошеломленно молчал, а потом залился румянцем.

- О, великие небеса! - выдохнул он. - Это же наш король!.. Живой король!

Замешательство остальных воинов сменилось дикими криками радости. Они стали прыгать вокруг короля, издавая воинственные крики и в наивысшем возбуждении размахивая мечами. Радость понтейнских рыцарей могла человека, слабого духом, попросту испугать.

- Троцеро расплачется от радости, когда увидит тебя, наш господин! - орал один.

- Да и Просперо вместе с ним! - вопил второй. - А то он, говорят, погрузился в меланхолию и все проклинает себя за то, что вовремя не поспел к Валке, чтобы умереть вместе со своим королем!

- Уж теперь-то мы вернем королевство! - драл горло третий. - Слава Конану, властителю Понтейна!

И его меч описывал над головой светящийся круг.

Звон стали и шум громких голосов переполошили птиц, разноцветной тучей разлетевшихся в разные стороны. Горячая южная кровь бурлила в жилах радостных понтейнцев, с восторгом ожидавших теперь того, что вернувшийся владыка тотчас поведет их в бой.

- Пускай один из нас, - кричали они, - поедет вперед и принесет в Понтейн весть о твоем возвращении! Над каждой башней будут развеваться флаги, дорога перед копытами твоего коня будет усыпана розами, и все, что есть здесь красивого и прекрасного, - будет твоим...

Конан отрицательно покачал головой.

- Да кто же может сомневаться в вашей преданности!? Но только разные ветры веют с этих гор в сторону моих недругов, и будет лучше, если они не узнают, что я жив... по крайней мере, пока. Проводите меня к Троцеро и сохраните в тайне от остальных, кто я такой.

Добрая весть, из которой рыцари могли с радостью устроить праздничное шествие, теперь выглядела как тайное бегство. Они поспешно ехали вперед, ни с кем не разговаривая, перекидываясь только парой слов с начальниками придорожных сторожевых постов, а сам Конан ехал с опущенным забралом.

Горы на этих высотах не были заселены - по дороге им встречались лишь акулонские беженцы да охраняющие перевал войска. Часто проводившие в военных походах время понтейнцы не имели ни желания, ни потребности в добывании скудного куска хлеба из этой каменистой земли - к югу от горной гряды лежал бескрайний простор богатых и прекрасных равнин, простирающихся до самой реки Эллимейн, по которой Понтейн граничил с Зингаром.