Час гладиатора

Шнур снова стал затягиваться на шее генерала. Каретников начал задыхаться, перед глазами пошли красные круги, он почувствовал, что скоро потеряет сознание. Однако удавка вновь ослабла.

– Ответ неверный, – голос Иконникова звучал ровно и холодно, и это ужасало еще больше. – Даю вам последний шанс. Предупреждаю: одно слово неправды, и я вас задушу. Вы верите в это?

– Да, – прохрипел Каретников.

– А теперь соберитесь с мыслями и все подробно расскажите: где, когда и как вы похитили деньги из тайника, и как вы решили отвести от себя подозрение? Вы готовы к исповеди?

– Да.

– Подождите несколько секунд. – Максим взял в правую руку телефон Каретникова, включил запись, четко произнес: – Москва, двадцать шестое августа две тысячи шестнадцатого года. Говорит Каретников Игорь Вениаминович. Пожалуйста, Игорь Вениаминович.

Каретников сделал нервный вздох, начал рассказ.

– Это было в апреле, точно дату не помню. От комбрига восемьдесят второй бригады Мухаметдинова я узнал о нападении бандитов на журналистов, следовавших из Латакии в Хмеймим, в результате которого погибли все журналисты и группа сопровождения. О существовании тайника и его предназначении я знал… в силу своей должности…

Каретников говорил тихо, но уверенно и логично. После рассказа о том, как он ночью один приехал к тайнику и похитил из него деньги, Максим задал ему вопрос:

– С какой целью вы взяли эти деньги?

– Сначала я решил их изъять, чтобы они случайно не пропали. Обстановка в Сирии была сложная, часто менялась… – Он на время замолк.

– А потом? – голос Максима звучал жестко.

– Потом я подумал, что они сейчас уже никому не понадобятся, и решил… – Каретников снова замолк.

– Продолжайте.

– …я подумал: Иконников погиб, а о тайнике здесь знали только я и он. И… оставил их у себя.

– Как вы решили отвести от себя подозрение?

– Через два дня после того, как все это случилось, я создал комиссию для вскрытия тайника. Мы приехали туда, вскрыли, зафиксировали актом факт пропажи денег…

– Что потом?

– Потом я доложил своему руководству и… все.

– Вы кому-нибудь рассказывали об этом похищении?

– Нет.

– Спасибо, Игорь Вениаминович. – Максим убрал удавку с шеи Каретникова. – Ну, вот, видите, как хорошо! Наконец-то правда всплыла наружу, а вы остались живы.

Максим включил в телефоне воспроизведение, в салоне снова раздался голос Каретникова. Отключил телефон, положил его в карман.

– Эта запись не имеет силы юридического доказательства. Так как вы принудили меня к этому рассказу под угрозой насильственной смерти! – воскликнул Каретников.

– Да, юридическую не имеет, – согласился Максим, – но в оперативном плане такое признание весьма ценно. Дайте-ка мне ваши деньги, которые вы предлагали в начале нашей встречи.

– Так вы все-таки банальный грабитель, – ехидно заметил Каретников. После того, как угроза смерти миновала, он осмелел.

– Опять вы ошиблись. Эти деньги нужны мне как вещдок. Дело в том, что перед закладкой денег в тайник все купюры были пронумерованы.

Ударом ребра ладони Максим отключил Каретникова. После чего вылез из машины, огляделся и, не торопясь, пошел к выходу из подземного гаража.

Спустя несколько часов, уже ночью, он зашел в здание Павелецкого вокзала и купил билет на электричку. Затем прошел в помещение с автоматическими камерами хранения. В одну из ячеек он положил телефон Каретникова и почти все доллары. Себе оставил только одну стодолларовую банкноту.

Глава 11

Похмельный синдром мучил с самого момента пробуждения. Боль тисками сжимала голову в области висков, нос был заложен, периодически накатывали приступы тошноты. Хотелось просто лежать пластом и ни о чем не думать. Так нет же, надо идти на эту постылую работу. Не идти нельзя. Начальница обещала: «Еще один прогул, и ты уволен».

Алексей прошел на кухню, открыл холодильник. На верхней полке стояла банка пива. Рука автоматически потянулась к ней. Нет, не буду! От меня, наверное, и так такой шлейф! А пиво только усилит. Нагнулся ниже, взял с нижней полки банку, в которой сиротливо болтался в рассоле маленький огурчик. Огурчик трогать не стал, а рассол с жадностью выпил весь. Полегчало! Ну что, пора на трудовые подвиги.

На почту пришел в десять часов, когда вся корреспонденция в отделе доставки была обработана и лежала готовая к разносу: две газетенки и пачка писем, штук двадцать, не меньше. Алексей с ненавистью посмотрел на эту пачку, стал ее перебирать. Слава богу, заказных нет. И чего все пишут, с раздражением подумал он, есть же телефоны, Интернет. Так нет, пишут чего-то, пишут!

– Сумароков, опять пьяный? – за спиной неожиданно раздался голос начальницы.

– Да что вы, Агния Владиславовна, – Алексей обернулся и возмущенно посмотрел на нее, – как стеклышко, даже не шатаюсь.

– Что-то запашок от тебя подозрительный…

– Ну, выпил бутылочку пива, и что? Я ведь не на машине работаю, а на своих двоих.

– Ладно, иди. До обеда разнесешь, потом поможешь Ленке сортировать отправку.

– Опять, – недовольно пробурчал Алексей, кидая в сумку жиденькую почту, – работаешь за двоих, а платят копейки…