Час гончей (СИ)

Нож с глухим стуком упал на пол, и капли крови обильно потекли следом из свежих глубоких ран. Поверх старых шрамов, которых на этих руках было полно, постоянно появлялись новые. Но кто считает, что шрамы портят мужчину? Они не портят, особенно когда дают силу. Каждый порез, который он себе наносил, стоил какому-нибудь слабаку жизни — а значит, этот порез делал его сильнее. Его и его собак, потому что они питаются не только скверной. Черный пол жадно втянул алые капли.

Тем временем мышка показала среди людей — самых наглых, прошедших через главный вход, — щенка, из-за которого он и попался. И настроение заметно поднялось. О, какие гости! Сам заявился, лично. Если у него есть мозги, он от своих дружков даже не отойдет… А затем летучая тварь проворно метнулась к идущему впереди отряда человеку в кожаном плаще. Гончая взглянул на его лицо и невольно замер. В этих черных глазах словно поселилась сама Темнота и наблюдала за ним сейчас так же, как он наблюдал за незваными гостями.

— Он здесь, я его вижу, — сказал вдруг человек в кожаном плаще.

Следом с его пальцев слетела чернота и резко ударила прямо по глазам, обычно ловким, но сейчас не успевшим увернуться. Гончая забылся, и нервы сдали — вокруг неистово завыли собаки. А затем они завыли и по всему зданию — прямо из темных стен вырвались огромные псы и полетели на непрошеных гостей.

Ep. 08. Час гончей (V)

— Он здесь, я его вижу, — сказал Арчи.

Чернота стремительно сорвалась с его пальцев и ударила в стену, из темноты которой резко появилась знакомая летучая мышка и метнулась прочь. Следом все здание словно содрогнулось от истошного, бешеного воя, зазвучавшего в пустоте вокруг. Из стены, куда ударил Арчи, выпрыгнула громадная темная гончая, и тут же со всех сторон — буквально из каждого угла — повыскакивали ее подружки, грозно рыча и приземляясь на гигантские лапы, всем видом показывая, что заявились убивать. Как будто мы пришли с другой целью.

Автоматные очереди взрывали воздух, сливаясь с диким скулежом. Капли скверны брызгали повсюду, пачкая пол, стены, одежду и даже лица — пока люди щедро сыпали патронами по аномалиям. Однако одного выстрела, чтобы убить такую тварь, не хватало — потому что там, где у обычного животного сердце, у этих его не было, и даже попав в грудь, их не убить. Да что там, им можно было снести полбашки, а они бы все равно продолжили набрасываться. Поэтому требовалось разносить псин в клочья, чтобы они наконец плюхались на пол и растекались вязкими черными лужами, из которых уже не могли собраться.

Автоматы стреляли не прекращая, а из стен выскакивали все новые твари и, рыча, бросались на нас — мишени в этом тире не кончались. Сколько их тут может быть? Сотни, тысячи? Я уже начал опасаться, что они сожрут всю местную скверну. Будет жаль — это место мне понравилось. Не отказался бы от такого себе.

Лишь один человек в этом хаосе обходился без оружия — точнее, он сам был оружием. Арчи расхаживал среди воющих псин, как легкая цель, однако стоило собачке приблизиться, и его тень мгновенно удлинялась, виртуозно, как лассо, опутывала тушу за лапу и утягивала в остальную свою часть. Гончие просто исчезали там, будто провалились в черную дыру. А дальше раздавался рубящий всплеск — этакое звонкое «вжух!», — и из тени фонтанчиком вылетали жидкие ошметки и густой кашицей расплескивались по полу, словно псину перетерла мясорубка. Какой же все-таки впечатляющий дар.

Очереди продолжали стучать по заброшенным скотобойням, твари, явно не обладающие коллективным сознанием, продолжали выпрыгивать из стен — прямо на сочные лужицы, оставшиеся от их павших товарищей. Несмотря на то, что четвероногие вояки не кончались, скорости, с которыми они появлялись, стали заметно уменьшаться, как бы намекая, что их хозяин подустал. А ведь во всей этой суматохе Гончая наверняка мог давно сбежать — однако не сбегал. Была одна вещь, которая держала его здесь.

Рядом раздалось яростное рычание, и огромная псина, появившаяся из темной стены, приземлилась на лапы передо мной, словно отрезая меня от всех остальных. Сначала я хотел отправить приветственный выстрел ей в голову, а потом передумал и намеренно промазал, чтобы тот, кто ее послал, подумал, что послал не зря.

Скалясь, собака медленно подходила ко мне, но не пытаясь растерзать, порвать, не пытаясь даже накинуться — лишь оттесняя в темный коридор за спиной. И я отступил туда, куда она хотела меня увести.

Если подумать, очень логичный ход для того, кто всю жизнь скрывается за маской. Как же удобно, что все маньяки так предсказуемы.