Час испытаний

Галка осталась одна в кромешной темноте длинного коридора. Какая-то необычная притаившаяся тишина стыла в ушах. Но ей не было страшно. Исчезло то ужасное, гнетущее чувство одиночества, которое полчаса назад испугало ее. Она снова была среди своих.

— Входи, — услышала Галка знакомый шепот.

Свет двадцатипятисвечевой лампочки показался ей ослепительным. В небольшой комнате, единственное окно которой было завешено камуфлированной накидкой, стояла массивная кровать с многочисленными, сложенными горкой подушками. В углу — и это сразу бросилось в глаза — висела икона с коптящей лампадкой. Стол, массивные стулья, приземистый пухлый комод, покрытый накрахмаленной салфеткой, на стене, слева от входа, рядом с лубочными картинками, — пожелтевшие портреты сытых унтер-офицеров и фельдфебелей царской службы. Вся эта убогая мещанская обстановка никак не вязалась в Галкином представлении с конспиративной квартирой.

— Ох, и попало мне за то, что привел тебя, — шепнул связной, показывая глазами на портьеру, скрывавшую вход в соседнюю комнату. И. тяжело вздохнув, добавил: — Вот так всегда страдаю из-за своего деликатного отношения к интересным женщинам.

В ту же минуту Галка отшатнулась: в комнату вошел немолодой коренастый полицейский с окладистой, седеющей бородой и пышными закрученными усами.

— За чем пожаловали, Галина Алексеевна? — строго глядя на нее из-под густых косматых бровей, спросил он.

Галка растерянно обернулась к связному, но того уже не было в комнате. «Неужели провокация?» — обожгла тревожная мысль.

Под усами полицейского мелькнула и спряталась в бороде до неправдоподобия знакомая усмешка.

— Что же молчишь, синьорина Ортынская? Небось нашла слова, когда парня уговаривала идти сюда.

Глаза под косматыми бровями потеплели и смотрели весело и немного лукаво.

Галка задохнулась.

— Леонид Борисович? Дядя Леня!

— Тихо, ты, подпольщица.

Но Галка уже повисла на шее Гордеева.

— Нет, дядя Леня, это не смертники Хотя, надо сказать, людей они подобрали не робких. Отряд состоит из подразделения самовзрывающихся катеров и группы управляемых торпед. Водители торпед в легководолазных костюмах скрытно ведут свои «майяле» к кораблям, стоящим на рейде. Прикрепив к килю судна зарядное отделение, которое затем освобождается от торпеды, водители на той же торпеде, а иногда вплавь — они все прекрасные пловцы, — возвращаются на «матку». Насколько я понимаю, в отличие от подводной лодки, эти «майяле» невозможно засечь приборами поиска, а в отличие от обычных торпед они не оставляют на воде следа так, как водители по мере надобности могут замедлить ход, погрузиться на глубину и подвсплыть.

— Где их база?

— На Зеленом мысе.

— Вот оно что! — Гордеев даже присвистнул. — Теперь ясно, что это за отряд МАС. Кстати, не знаешь, что обозначает это название?

— Сокращенно от мотоскафо антисоммерджибиле — противолодочные катера.

— Почему только катера? Ты говорила, что там есть и управляемые торпеды. Не путаешь ли?

— Управляемые торпеды в составе отряда появились недавно, — разгорячилась Галка. — Это очень опасное оружие.

Гордеев встал, прошелся по комнате, забрав в кулак бороду, слегка подергал ее.

— Не так страшен черт, как его хотят представить. Управляемые торпеды — капризные штуки. Действовать ими можно только на рейдах, да и то в хорошую погоду. К тому же все это рассчитано на неожиданность. На психику, так сказать, давят — Он усмехнулся. — Ну, теперь мы им этот расчет поломаем.

— Вот видите, значит, не напрасно я разыскивала вас. А вы еще связного отругали.

— Ты смотри, еще одна защитница у него нашлась! — весело рассмеялся Гордеев. — Что, понравился?

— Не очень.

— Да ну?.. А он многим девушкам нравится.

— Я сразу поняла, что — многим.

— Ах, вот ты какая! — не то шутя, не то уже серьезно протянул Леонид Борисович. — Ну хорошо. Однако все же учти на будущее: когда проваливается явочная квартира, все, кто был с ней связан, должны либо переменить документы и местожительство, либо, как говорят подводники, уйти на глубину и отлежаться. Иными словами — прекратить всякую нелегальную работу. Дело не только в том, что ты, сама того не ведая, можешь привести на новую явку гестаповских ищеек, а в том, что, взяв тебя под надзор из-за пустяковых подозрений, гитлеровцы могут затем поймать тебя на каком-нибудь серьезном деле. Поэтому тебе сейчас, как никогда, надо быть осторожной. Ни одного ложного шага, ничего, что бы могло показаться странным в поведении «синьорины» Ортынской. Понятно?

— Понятно. Но вы мне до сих пор не сказали, что произошло с Зинаидой Григорьевной.

Гордеев нахмурился.

— Она поддерживала связь с нашими людьми в порту. Есть подозрение, что ее выдал провокатор. Ее забрали. В ней я уверен — она ничего не скажет, но ухо держать востро не мешает. Вот так-то.

Леонид Борисович потушил трубку, сунул ее в карман, потом надел поверх мундира широкий ремень с кобурой и взялся за фуражку.

— Пошли. Я провожу тебя.