Час испытания

— Отдай. Его. Мне, — проговорил он так, словно уже забивал гвозди в крышку гроба охотника.

Тот просто пожал плечами и протянул потрепанную книжку толстяку.

— У меня тут несколько вопросов появилось теперь, — бросил Гарольд. — И вот первый. Кому именно ты продавал оружие?

Раскрасневшийся торговец скрипел зубами от гнева.

— Отвечай, Макс, — следопыт буравил оппонента взглядом.

— Не смей называть меня Максом! Мы уже давно не дети! — брызжа слюной, закричал он.

— Заткнись. Кому именно ты продавал оружие, отвечай.

Торговец злобно посмотрел в глаза охотнику, но вскоре успокоился.

— Мы не называли имён. Но это точно не бандиты. Чтоб я снабжал оружием тех, кто грабит мои же караваны? Я что, похож на слабоумного? Нет, Гарольд, это не бандиты, не тот уровень. Можешь быть спокоен, — толстяк решил открыть все карты.

— Как выглядел заказчик? Кто-то из людей графа? — спросил охотник, перебирая в уме варианты.

— Нет, лица я тоже не видел. Он каждый раз был в капюшоне, — отвечал купец.

У Гарольда начала складываться картина происходящего.

— В черном? И серебряное кольцо на пальце?

— Да, откуда ты знаешь? — удивился толстяк.

— Догадался. Давно ты на них работаешь?

— Уже около года.

— Когда и где ты виделся с заказчиком в последний раз? — Гарольд напал на след и решил выжать всю информацию.

— Вчера, он сюда заходил. Можешь не искать, его уже нет в городе.

— Откуда ты знаешь?

— Он сам мне об этом сказал. Эта сделка должна была стать последней.

Следопыт был подавлен. Враг ускользнул, не оставив и следа.

— Знаешь, друг, я сейчас должен сдать тебя стражникам как одного из участников в заговоре против власти. Не за контрабанду. А за участие в заговоре. Но я этого делать не стану. Ты, кажется, даже понятия не имел, с кем связался. Впрочем, я пока тоже слабо представляю, кто это.

— Власть? Ха! Эта власть только и делает, что сосёт кровь у простого народа. Лучше уж никакой власти, чем такая. Каждый год повышает пошлины, нам, торговцам, приходится повышать цены, а народ злится не на них, а на честного купца!

— Слово "честный" и слово "купец" даже в сказке не могут рядом стоять, — улыбнулся Гарольд. — Будь осторожен, друг. Теперь мне пора на восток.

— Уже уезжаешь? — толстяк удивился. — Зачем?

— Дальше искать этих проклятых заговорщиков. Граф обещал с меня шкуру спустить, если я не найду хоть каких-нибудь новых улик. Или подозреваемых.

Следопыт пару секунд посмотрел в глаза старому другу. Тот молча хлопнул его по плечу.

— Прощай, Макс, — бросил охотник, спускаясь по лестнице. Ответом ему была тишина.

Глава 4

Охотник медленно брёл по торговому ряду. Солнце уже клонилось к западу, и некоторые лавки были закрыты. Но в немногих оставшихся было всё что нужно. Тёплая одежда, новые сапоги, запас вяленого мяса, медикаменты и дорожный посох. Коней Гарольд не любил, и это было взаимно. Путешествовать он старался пешком, делая ставку не на скорость, а на выносливость.

Стражники лениво поглядывали на разношерстную толпу, без особых проблем впуская и выпуская народ через ворота, не забывая брать пошлину с обозников. Гарольд на всякий случай накинул капюшон, пряча лицо в тени, и спокойным шагом прошел мимо охраны. Те не обратили на одинокого путника никакого внимания. Конечно, уходить из города, на ночь глядя, было не лучшей идеей, но выбирать не приходилось. Подонки из "Речного дракона" могли с лёгкостью сдать его страже.

Гарольд, опираясь на палку, уверенно захромал по дороге на юг точно тем же путём, которым шёл несколько дней назад. Следопыт понимал, что до заката он не найдет никакого ночлега, и ему придется ночевать где-нибудь прямо в поле. Не впервой. Под вечер стало зябко, и он поёжился от свежего воздуха, проникающего под одежду. Последние тёплые деньки остались позади, как и город, в котором он эти деньки провёл. Приближалась зима, как обычно, суровая и холодная, и охотник надеялся успеть всё до того, как выпадет снег.

Но пока что самой большой проблемой были раны, не до конца затянувшиеся. Плечо зажило необычайно быстро, покрывшись твердой бурой корочкой, а вот нога давала о себе знать. Заражение не пошло дальше, но рана вела себя ужасно. Почти любое движение отдавалось тупой болью, скребущей прямо по костям. Гарольд знал, что если бы не прижег её тогда, то сейчас валялся бы в беспамятстве, проклиная всё на свете. И единственным выходом стало бы лишь одно — отрубить почерневшую и гниющую заживо ногу под корень. Однако этого не случилось, и следопыт благодарил богов за это, одновременно выпрашивая в редких вечерних молитвах скорейшего выздоровления.

Отмеряя шаг за шагом, он размышлял обо всём случившемся. С каждой минутой он всё удалялся от места, в котором мог получить ответы, но возвращаться было уже поздно. Граф приказал на восток — Гарольд идёт на восток. Может быть, под пытками купец и вспомнил бы еще кое-что, но охотник и так узнал достаточно. И был за это весьма благодарен. Поэтому сейчас только и оставалось, что шагать, опираясь на посох. Гонец приближался к городу с востока, и следовало проверить, откуда он мог прийти.