Час негодяев

Получив в ленное владение не самый худший кусок Украины, Рабинович начал строить «Иерусалим-на-Днепре». Он подгреб под себя часть атрибутов рухнувшей Украины для обеспечения правопреемства, лелея мысль если и не собрать все государство заново, то отхватить самые лакомые его куски, типа Киева, Одессы и Харькова. Какие-то отношения наладились и с ЕС, и с США. Но Семен Рабинович совершил ошибку, которую так и не осознал. Он не стал ничьим человеком. Ни человеком России. Ни человеком США. Ни человеком Евросоюза. Он не понял, что до сих пор выживал только потому, что был евреем-бизнером, что-то вроде управляющего. Евреи так и выживали две тысячи лет – как управляющие. Но не как самостоятельные игроки. Рабинович стал почти что главой и основателем «Иерусалима-на-Днепре», но он не догадался никому продаться, чтобы кто-то сильный и могущественный был заинтересован в его здравии и благополучии. Нет, в его смерти тоже никто не был заинтересован – не буди лихо, если оно тихо. Опасность была в том, что, если кто-то из подручных Семена Рабиновича приходил к кому-то из суперов и говорил: я буду вам служить верно и преданно, у этого супера появлялась прямая заинтересованность поднять этого человека и поставить его на место Сени. А Сеня так и оставался сам собой и говорить мог только за себя…

Сеня Рабинович никогда не удалялся дальше чем на тридцать минут быстрой езды от собственного самолета с включенным двигателем. Его самолетом был «Боинг-737BBJ» в бизнес-версии, который он мог не покидать неделями. Сейчас этот «Боинг», выкрашенный в нежно-кремовый цвет со стилизованным изображением меноры – семисвечника – на хвосте, приземлился в днепропетровском аэропорту.

Конечно, Семен прилетел не по своей воле – это вообще был уникальный случай, когда фактический глава государства почти в нем не появялся, управляя через надежных людей и по скайпу. Но выбора у него не было. Убийство Анжефа – еврея, и не из последних, которому он лично давал гарантии, делало его изгоем в еврейском мире и потенциальным смертником. Если он, конечно, не найдет убийцу – и не только исполнителя, но и заказчика. Причем реального.

А ему показалось, что его люди, оставленные на хозяйстве, не очень-то и ищут. И это не просто так показалось.

Его ждали. Вообще Семена охраняла его личная спецслужба, в которой работало больше ста человек, и он никогда не сообщал о своем прибытии более чем за час. Но его ждали. Пять машин, специально подогнанных для его личного кортежа, и еще несколько, на которых прикатили самые авторитетные люди области. В числе их был и личный раввин, который, вопреки обычаям, состоял сотрудником в Днепропетровской городской администрации и получал зарплату.

Сойдя с трапа самолета, Семен подозрительно осмотрелся. Он заметил, что кого-то не хватает…

– Где Фельдман?

– Миша наш заболел, – выступил вперед один из ближайших сподручных Рабиновича, Жора Статских, – беда тут у нас.

Сеня раздраженно махнул рукой и проследовал в машину.

Три совершенно одинаковые машины, во время движения произвольно меняющиеся местами, – неплохая мера защиты, только она одна способна снизить шансы покушающегося в три раза. Но не сейчас. Беспилотник Gray Fox, «Серая лиса»[83], работающий на высоте в несколько миль, отследил машину, в которую сел Семен Рабинович, и пометил ее лазером. Пометил даже конкретно то место, на которое сел Рабинович…

А когда машины тронулись, БПЛА последовал за ними.

– Б…, что тут у вас происходит? – раздраженно спросил Рабинович, когда телохранитель захлопнул за ним дверцу «Мерседеса-Пульман». Будучи в сущности очень скаредным человеком, Сема приобрел эту машину, только когда стал фактически главой государства… точнее, остатков государства Украина. Если Фельдман еще в начале нулевых пересел на бронированный джип, то Рабинович до событий 2014 года был потрясающе беспечен.

И нагло-хамоват. Без мата не обходилось практически ни одно его высказывание.

– Нашего друга убили…

Интонация, какой было произнесено «друга», предполагало едкую иронию.

– Кто?

– Русские. Снайпер – их человек. Он сейчас свалил.

– Вот только мне эти майсы рассказывать не надо, да? – раздраженно сказал Рабинович. – Кто на самом деле?

– Расследование…

– Да по… мне на расследование!

Сеня достал телефон, натыкал номер.

– Миша… ага, где ты? В Меноре ждешь? Ну, жди, я еду. Давно не виделись…

Нажал на отбой и усмехнулся. Русские. Нет… его этим не купишь… русские. Бред какой.

В общем-то, все было уже понятно, вопрос в цене. Единственный способ снова собрать Украину целиком или почти целиком – отдать территорию России. Вопрос был лишь в цене. Контакты с русскими были уже давно, еще со времен АТО – дальновидный Сеня приказал потихоньку помогать ополчению. Не своими руками, конечно, но помогать. И поддерживать контакт с Москвой. Здесь он не был оригинален, эта максима политики была изобретена в Великобритании, потом по наследству перешла в США. Формулировалась она следующим образом: мы большая страна и не можем позволить себе проиграть. Поэтому мы не против и не за – кто-то из нас будет против, а кто-то – за.