Час негодяев

А дальше схему ломает Осипович. Ночью он просто загружается в два вертолета и летит. Еще раньше исчезает министр внутренних дел. Осип летит в Харьков, оттуда в Донецк, оттуда пытается вылететь, но ему не дают. Из Донецка он направляется в Крым, откуда его переправляют в Россию. При этом он бросил в Украине кучу исполнителей своих приказов, и депутатов, и силовиков, – и те должны были как-то находить общий язык с теми, с кем они стреляли.

И нашли.

– Еще один вопрос.

– Хоть два.

– Турка вы сами придумали волновать? Или это вам с Москвы посоветовали?

– Какая разница?

– Большая.

– Сами. Жить захочешь, и не так извернешься…

После того как отгремели выстрелы, Крым ушел в состав России, взвинтив обстановку до предела. Это было даже не провокацией – это было тонко и точно рассчитанным оскорблением. Не сказать, что умышленным, но оскорблением. Вся Украина была до глубины души оскорблена тем, что, оказывается, у нее можно отнять кусок земли и при этом не прольется ни капли крови. И тогда силовики, уже озабоченные только проблемой собственного выживания, сделали ход. Они начали «волновать» власть возможным вторжением России в континентальную Украину. Одновременно с этим они начали раскачивать ситуацию в крупных городах Востока – Харькове, Донецке, Луганске, Одессе. Потом Туркин проговорился в интервью, что они то и дело спускались в бомбоубежище на Банковой, даже ночевали там, потому что постоянно шли сообщения о нападении России. Это как раз и была работа силовиков МВД, СБУ, Минобороны, озабоченных только собственным выживанием. Одновременно с этим шло подыгрывание на Востоке, чтобы разгорелось сильнее. В конце концов были приняты жесткие решения, война должна была закончиться к концу лета сокрушительной победой украинских сил. Но никто не ожидал двух моментов. Первое – рейда Стрелкова на Донецк и взятия под контроль уже готового к сдаче города. И второе – когда власти в Киеве пошли ва-банк и бросили в бой все, что у них было, начали использовать артиллерию и авиацию – никто не ожидал, что Россия активно вмешается в ситуацию. Настолько активно, что сначала будет разгромлена группировка, пытающаяся отрезать Донбасс по границе, а потом «армия вторжения» будет разгромлена под Иловайском, и там, в котле, загинет больше тысячи. По моим данным, тысяча двести только погибших.

Одновременно с этим, я уверен, ложная информация передавалась все это время и по каналам нашей разведки. Ее бы обязательно вычислили по направленности, но информация была не в пользу Украины или Запада, а в пользу группы лиц, лихорадочно пытающихся спасти свои капиталы. Поэтому ее не отследили и тоже принимали неверные решения, раз за разом. В частности, я уверен, что были переданы ложные данные и по политической популярности бывшего премьера Савченко, и по истинным настроениям на Юго-Востоке и в целом по стране…

А потом – потом все потеряло всякий смысл. Потому что война обесценивает все старые смыслы и создает новый – саму войну. Точно так же, как и в Чечне – и в первую и во вторую кампанию, – нашлись люди, нарисовали схемы, то же самое произошло и здесь. Разница в том, что тут схемщики были по обе стороны границы некогда братских государств. Водка с Луга-новы, патроны с Луганска, уголь с донбасских копанок, которым разбавляют нормальный антрацит, схемы с обменом денег, с дерибаном гуманитарки, и тэ дэ и тэ пэ.

И больше уже никто не задумывался, с чего все началось и как все это остановить. Потому что война стала кормилицей слишком для многих…

– Еще один вопрос. Почему не убрали исполнителей?

– Ты о ком?

– В частности, об Охрименко.

– А ты откуда знаешь?

– Знаю.

– Потому что нельзя. Именно его нельзя. Он с пиндосами был в близких. Он был нужен в качестве залога.

– Залога – чего?

– Залога того, что кто-то при необходимости расскажет о том, как американцы вербовали его стрелять по Майдану. Его Тищенко должен был вывезти потом в Штаты. Ради Бога, ты как маленький…

О как!