Час нетопыря

— Ну видите, господин посол, — говорит президент Гаррисон, — общими силами нам удалось погасить наверняка самый опасный кризис за всю историю человечества. Я очень высоко ценю ваше доверие к нашим словам и вашу готовность провести здесь с нами несколько часов. До настоящего времени ни один иностранец никогда не участвовал в заседаниях Совета национальной безопасности. Я уверен, однако, что именно благодаря вашим депешам в Москву нам удалось миновать самое худшее.

— Благодарю, господин президент, — отвечает посол. — Но я должен откровенно сказать, что мои донесения состояли не из одних лишь восторженных возгласов. У меня создалось впечатление, что ваша система управления войсками не свободна от многих серьезных неполадок, и я должен был подготовить свое правительство ко всяким неожиданностям. В конце концов, случай с торпедированием крейсера…

— Вы хотите сказать, господин посол, — многозначительно спрашивает советник по вопросам национальной безопасности доктор Натаниэл Рубин, — что ваша система передачи команд лучше?

— Я не очень разбираюсь в военных вопросах, о чем неоднократно имел возможность напомнить, — отвечает посол с обезоруживающей улыбкой. — Однако я думаю, что у нас такого рода катастрофы… вернее, недоразумения… я хотел сказать случайности… Так вот, у нас такого рода случайности вряд ли могут произойти.

— Может быть, нам поменять нашего министра обороны на вашего? — шутит вице-президент Паркер.

— Мне кажется, господин президент, — отвечает посол, — что было бы лучше вообще отказаться от таких опасных видов оружия. И вообще от всякого оружия.

— Господин посол, ваше чувство юмора поистине великолепно, — смеется государственный секретарь Брумэн. — Вы действительно думаете, что ваше правительство готово разоружиться?

— Вот уже около двадцати лет, — вмешивается министр обороны Никос Палакис, — мы в принципе согласны, что надо бы сделать какой-то шаг в направлении реального разоружения, но получается, однако…

В дверь заглядывает Магорски:

— Господин президент, не могли бы вы на минуту выйти?

— Сегодня у нас нет тайн, — нехотя отвечает президент Гаррисон. — Наш советский гость подумает, что мы от него что-то скрываем, а было условлено, что господин посол участвует во всех наших обсуждениях и присутствует при принятии всех решений.

— Понимаю, — говорит Боб Магорски, — но это совершенно частное дело, не связанное с политикой.

— Ну, если так… Господа, я прошу у вас извинения.

Посол краем глаза замечает в руках у Магорски папку с крупной красной надписью «CLASSIFIED» — «секретно».

— Что нового, Боб? — спрашивает Гаррисон.

— Боюсь, господин президент, что я с самого утра приношу только дурные вести. Первые отклики на вашу пресс-конференцию более чем неблагоприятны, во всяком случае, у нас в Штатах, потому что в Европе вас хвалят. Группа конгрессменов считает, что вы обманули американский народ. «Дочери американской революции», с которыми вы сегодня должны были беседовать, такого же мнения. Сведения институтов по изучению общественного мнения тоже вызывают беспокойство. Многие считают, что взрыв над северо-западными штатами — это дело русских. А вы, как утверждает общественное мнение, в страхе перед шантажом со стороны русских приняли все это на себя и пошли на уступки Москве. Приглашение посла СССР участвовать в заседании Совета национальной безопасности, насчет чего идут повсеместные споры, расценивается как еще одно доказательство, извините за такое выражение, измены.

— Боб, что ты пристаешь ко мне с такими идиотскими вещами?

— Я согласен, что это идиотство, но сам контекст меня тревожит. По-видимому, офицеры Шестого флота открыто взбунтовались после вашего решения о дисциплинарном увольнении вице-адмирала Мак-Грегора. Точно еще не знаю, что там происходит, но у меня есть основания думать, что ничего хорошего. Наконец, два часа назад в Калифорнии была основана Лига жертв ядерной агрессии, которую возглавил сенатор Роланд Петерсон. Как председатель сенатской комиссии по военным делам, он может вам причинить крупные неприятности.

— Хочешь, я скажу, что о нем думаю?

— Я думаю примерно то же самое, господин президент, но это дела не меняет.

— Что еще?

— Разве мало? Из других новостей стоит отметить, что папа Сикст VII призвал всех верующих молиться за души погибших в нашей катастрофе и позволил себе довольно едкие замечания насчет ненадежности всяких механизмов. Все знают, что наши механизмы оказались несовершенными, так что замечания эти популярности нам не прибавят.

— Хорошо, Боб, благодарю тебя. Я должен вернуться в Овальный зал. После увидимся.