Час Орды. Волчонок

Словиэль и Галиан осторожно двигались по полированному полу, избегая быть припертыми к стене. Из дул трубок вырывалось пламя, неожиданно взрывающееся фонтаном искр и исчезающее. На лице Галиана застыла хмурая улыбка, губы были плотно сжаты, а лоб слегка нахмурен. Словиэль же, наоборот, после своей первой бешеной атаки полностью расслабился, и на лице его застыло мечтательное выражение, как будто это была не дуэль, когда речь шла о жизни и смерти, а какое–то незначительное спортивное состязание, в котором он, возможно, сделал несколько самых мелких ставок.

Но видимое безразличие Словиэля абсолютно не соответствовало развивающейся дуэли. Всего несколько недель назад Джим решил бы, что это просто какой–то показательный танец, когда два больших человека держат в руках что–то похожее на римские свечи – танец, который демонстрирует ритмику людей и красоту фейерверка. Сейчас же он хорошо знал, что это значит. Более того, это знание говорило ему, что дуэль может иметь только один конец. Как ни быстр и изящен Словиэль, Галиан уже несколько раз чуть было не опередил его своими зарядами. Рано или поздно, но все искусство Словиэля не поможет ему отразить огненный удар противника.

Галиан был быстрее. А в таких дуэлях это самое главное. И конец наступил быстро. Внезапно Галиан резко откинулся влево; высоко ударил язык пламени, нырнул под контрудар Словиэля, полыхнув пламенем по левому бедру и руке Высокородного.

Словиэль упал на полированный пол на правое колено, левая рука его безжизненно свисала вниз. Трубка выпала и покатилась по полу.

Он засмеялся прямо в лицо Галиану.

– Тебе так смешно? – прерывистым голосом спросил Галиан. – Я сотру эту улыбку с твоего лица!

И Галиан поднял руку, направив ее дуло на тонкие черты Словиэля.

– ГАЛИАН! – вскричал Джим и бросился вперед. Звук его голоса не остановил Галиана, но, услышав быстрый звук подошв Джима по полу, он, как кошка, повернулся. На бегу Джим выхватил из–за пояса свою трубку. У него только и оставалось время, чтобы вытащить ее и полыхнуть пламенем перед собой, когда заряд из трубки Галиана разрядил это пламя, полыхнувшее искрами.

Джим высоко поднял свою трубку, разряжая в воздухе белую молнию, и отступил назад.

Галиан рассмеялся.

– Дикий Волк, Дикий Волк… – сказал он, покачивая головой. – Ты так никогда по–настоящему и не успел понять, что такое Высокородный, не так ли? Кажется, мне придется дать тебе урок.

– Джим! – вскричал с пола Словиэль. – У тебя нет ни одного шанса! Не надо! Беги!

– Оба вы ошибаетесь, – сказал Джим.

Сейчас, когда он начал свою схватку с Галианом, ум его стал холоден, как лед, а спокойный голос выдал его бесстрастность.

Он схватился с Галианом, и они разрядили несколько обоюдных ударов. Брови Галиана взметнулись.

– Совсем неплохо, – сказал он. – Даже, я бы сказал, совсем неплохо для не–Высокородного и просто бесподобно для такого дикаря. Я буду очень огорчен, что мне придется потерять тебя, Дикий Волк.

Джим не ответил. Он продолжал драться – абсолютно хладнокровно – заботясь только о том, чтобы пламя из его трубки хоть на миг опережало разряд Галиана, и стараясь кружиться по залу так, чтобы не оказаться прижатым к стене. Если бы у него не было богатого опыта на Земле по сражениям на шпагах, саблях и эспадронах, он никогда бы не смог выучиться сражению на трубках за те две короткие недели, что он практиковался с Адоком. Но этот опыт, сложенный вместе с его природными способностями, сейчас сказывался. Мало–помалу в ходе дуэли его движения становились все более уверенными.

– Да и вообще – зачем мне терять тебя? – спросил Галиан, во время одного из их схождений, когда пламя рассыпалось искрами и они чуть было не столкнулись носами. Белая кожа на лице Высокородного блестела от пота. – Будь разумен, Дикий Волк, и не заставляй меня убивать тебя. Словиэлю все равно придется умереть – после того, что произошло. Но я строил для тебя великие планы – ты будешь главой моих новых Старкиенов.

Джим продолжал молчать. Но он увеличил напор своей атаки. Внезапно он услышал со стороны звук бегущих шагов и голос Ро, кричащей:

– НАЗАД!

Джим не посмел оглянуться, но через несколько секунд они поменялись с Галианом местами, и он краешком глаза заметил Ро, стоящую рядом с упавшим Словиэлем, и державшую в руке трубку, которую тот выронил. Трубка эта была направлена на принцессу Афуан. Мелнес лежал у ног Адока, и было похоже, что у господина над всеми слугами сломана шея. Только фигура Императора, склоненная над погибшим Вотаном, оставалась недвижимой.

– Кого ты из себя воображаешь? – сказал Галиан, разлепляя свои губы в почти механической усмешке. – Мне это надоело! Я играл с тобой, надеясь, что ты одумаешься. Сейчас с этим покончено. Я убью, тебя Дикий Волк!

Внезапно Высокородный атаковал, искры посыпались со всех сторон, и Джим понял, что ему приходится бороться за свою жизнь с максимальным напряжением сил. У Галиана были перед ним огромные преимущества – высокий рост, широкий шаг, более длинные руки – и он использовал эти преимущества полностью.