Час перед рассветом

Одноглазый Ефимка, единственный со всего отряда, осел в Макеевке, из Чудова приспешника превратился в счетовода, правую руку председателя колхоза. Построил себе дом на окраине, женился на председательской дочке. Жизнь он вел по-пролетарски скромную, но деньжата у него водились, шило в мешке не утаишь, и новые наряды Ефимкиной жены от любопытных глаз не спрячешь. Жену Ефимка, по всему видать, любил, терпеливо сносил все ее бабьи капризы. Или, как судачили злые языки, не жену он любил, а власть и преференции, дарованные тестем-председателем. Может, и так, потому что особенно темными вечерами захаживал Ефимка к Аленке, бывшей Чудовой любовнице, родившей дитя невесть от кого еще двенадцать лет назад, да так и оставшейся в девках. У Аленки тоже время от времени появлялись обновки и бабьи побрякушки, не такие дорогие, как у законной супруги, но тоже вызывавшие зависть и пересуды макеевских баб. На все эти мелкие земные радости, на жену и на любовницу, нужны были деньги. Мог ли Ефимка тринадцать лет назад вернуться на гарь и похоронить своего хозяина? По всему выходило, что мог, и про гроб с золотом он знал. Только вот как нашел, если дед гроб закопал еще ночью?..

— Думаешь, это он Машу мою? — В душе, и без того стылой, сделалось еще холоднее.

— Не знаю, — дед покачал головой.

— Убью…

— Погоди убивать. — Дед тяжело встал на ноги, потер поясницу. — Про Анютку подумай. Посадят тебя, что с девочкой станет? А за Ефимкой я присмотрю, если в лес сунется, мы узнаем. Ты мне другое скажи, — он нахмурился, — что с золотом станешь делать? С тем, что с гари принес.

— А что с ним делать? — Митя пожал плечами. — Сам сказал, Анютка у меня… Пусть лежит, может, сгодится когда.

Дед ничего не ответил, только неодобрительно покачал головой. Раньше сам про наследство, которое Мите по рождению положено, говорил, а теперь вот хмурится…

ДЭН

Васютин со своими ребятами приехал очень быстро. Вид у него был недоверчивый и одновременно ошалело-радостный. Оно и понятно: одним висяком меньше. Да и каким висяком! Пойманный с поличным Ильич отмалчивался, наверное, выговорился в лесу, по дороге с гари, но Васютин не унывал, рассчитывал на железные свидетельские показания.

Вечером вся компания собралась в каминном зале. Разговор не клеился. Более или менее активно обсуждали только случившееся с Леной и поимку Ильича, но стоило только этой теме иссякнуть, как за столом повисла неловкая пауза. Утренний разговор в кабинете Тучи приносил свои плоды. Даже при условии, что убийца наконец пойман, оставалось множество нерешенных вопросов. У каждой из присутствующих женщин — разве что за исключением Лены, — имелась своя тайна. Это не могло не настораживать.