Час Пик

— Ну, допустим, Листьев решил отказаться ото всей рекламы… Хотя — при чем тут Листьев? Гам ведь один Функционер куда большим, чем он, заправляет… По идее, если так, то его и надо было убивать. Ну, хорошо, отказались от рекламы: не навсегда ведь, а только на короткое время. Ни одно телевидение без рекламы существовать не может, факт. И не потому отказались, что заботились о зрителях, а потому, что это хитрый тактический ход. Да и не Листьев, если разобраться, а один очень известный Промышленник, который над ним — тот самый, чей «мерседес» в прошлом году пытались взорвать, кстати, если не ошибаюсь, рядом с домом погибшего, недалеко от того самого тридцатого по Новокузнецкой. Промышленник, кстати говоря, сразу после этого испугался и в Вену свалил, наверное, думает, что там его никто не достанет, — Обозреватель сглотнул набежавшую слюну и продолжил: — пока рекламы не будет, некоторые банки выплачивают компенсацию, целиком и полностью возмещая финансовые потери, а потом резко играют на повышение. Рынок мгновенно монополизируется, и в результате реклама вновь идет по новосозданному ОРТ, а все конкуренты летят под откос, как фашистские эталоны с танками. Рельсовая война, короче говоря. Герои–партизаны тол заложили — и… Это даже мне понятно, хотя я в подобных вещах не слишком компетентен. Элементарно просто. Кто становится монополистом? Промышленник, а также те, кто стоит за его спиной… Кремль становится, и в результате ОРТ целиком и полностью выполняет госзаказы тех, кто стоит за Промышленником. А через год — президентские выборы. А телевидение — четвертая власть. Единственная, наверное, действенная власть в России: первой, второй и третьей, если вдуматься — нет. Отсутствует.

— Значит, сам все прекрасано понимаешь, — покачал головой Главный, — и, надеюсь, у тебя хватит ума не писать об этом…

Обозреватель отмахнулся.

— Это ведь и ребенку понятно. А насчет рекламных агенств, которые якобы «обиделись», «решили скинуться на киллера» — это для идиотов… Рекламщики ведь — не самоубийцы… Их, все эти рекламно–посреднические конторы после всего на порог никто не пустит…

— Так ведь для идиотов и работаем! — возразил Главный. — Кто читает массовые издания вроде нашего? Кто смотрит все эти идиотские телешоу? Ясно кто… Среднестатистические идиоты, имею в виду — обычные россияне, страшно не любят рекламы, не выносят её на дух, особенно — когда она так навязчиво прерывает любимый сериал или футбольный матч. А сколько идиотов разорилось благодаря рекламе, которая навязывали им все эти три «м», все эти селенги, тибеты и техинвесты? Они ведь теперь её люто ненавидят! Надо ведь на кого–то свалить вину, не скажет ведь идиот: «я — идиот», ясно кто виноват — тот, кто заставил его покупать все эти билеты, все эти «мавродики», все эти акции!.. К тому же, идиоты очень не любят, когда им предлагают купить вещи, на которые у них все равно никогда не будет денег. — Главный снял свои бифокальные очки, протер большим клетчатым платком, водрузил на место — бедный Фантоцци, поставил бы себе контактные линзы! — Понравится версия, понравится и примут, для них — очень убедительно. Да, тебе сегодня вечером видеокассетки привезут, с Останкино. Ну, старые записи всех этих «Тем», «Часов Пик» и так далее… Посмотришь, может быть — пригодится. — Он закурил и, впервые улыбнувшись на протяжении всего этого разговора, добавил: — Так что лучше раскрутить версию о злых и кровожадных рекламщиках. Все гениальное просто. Не просто, а очень просто…

* * *

Выйдя из кабинета Главного, Обозреватель прошел к себе, отключил телефон и задумался.

Итак, в одном Главный прав: «козлами отпущения» надо сделать рекламные агентства. Просто, как 2x2=4: хотел выбросить рекламу — получи, фашист, гранату, распишись за пулемет.

Да, то что надо.

Убедительно.

Поверят.

Листьева сейчас на Ваганьковском хоронят, а эти обезьяны, носороги, слоны, шавки и шакалы рекламные, отстояв положенные минуты у гроба погибшего героя, танцуют у горы Килимонджаро в ночь большого полнолунья… «Почему танцуют?» — удивляются идиоты; «Почему удивляются? — удивляются шакалы — сейчас все танцуют… Ночь большого полнолунья, и вообще: завалим вас щас сэлдомами и инкомбанками…»

Убедительно?

Еще бы!

Все гениальное просто…

Поверят и примут — кому нравится предложение купить корм для собак, если самим жрать нечего?

Но — отвеченные рассуждения побоку. потому что — теперь непременно надо встретиться с людьми, «близко знавшими покойного»…

* * *

Чем значительней человек умирает, тем больше потом находится людей, которые «ходили с ним в одну школу» «одалживали у него деньги», «учились на одном курсе», «вместе выпивали»…

Особенно — последнее.