Час Самайна

Галя регулярно навещала Женю, делилась новостями. Прак­тически все время она занималась делами Есенина, заключала договоры с издательствами, смотрела верстки, готовила мате­риал для новых сборников, посылала деньги Есенину, который путешествовал по Закавказью, собираясь посетить Персию и Турцию. Есенин постоянно писал ей, отправлял свои новые произведения и давал указания, как правильно ими распоря­диться. Сообщила, что Есенин окончательно порвал с Мари­енгофом и имажинистами, с их журналом, а взамен органи­зовывает свой журнал «Вольнодумец». Прочитала выдержку из письма, присланного Есенином.

«Со “Стойлом” дело нечисто. Мариенгоф едет в Париж. Я или вы делайте выводы. Сей вор хуже Приблудного. Мер­завец на пуговицах — опасней, так что напрасно радуетесь закрытию. А где мои деньги? Я открывал Ассоциацию не для этих жуликов».

В одном письме он вспомнил и о Жене, написав: «Как Женя? Вышла ли она замуж? Ведь ей давно пора. Передайте ей, что она завянет, как трава, если не выйдет. При ее серьезности это необходимо. (Ха-ха! Представляю, как она злится.)»

Галя с горечью заметила:

— Он думает о твоем будущем, забывая, что я старше тебя на три года. А какое у меня будущее?

Прежний оптимизм в ней угас, так как то и дело доходили слухи о новых увлечениях Есенина. Но Галя все стоически переносила, ожидая, когда он вернется.

Однажды вечером Женя, кормившая грудью ребенка, услы­шав стук в дверь и решив, что это пришла соседка Соня или Галя, крикнула:

— Войдите.

Дверь открылась, и на пороге показался неожиданный гость — Александр Васильевич Барченко.

— Здравствуй, Женя! — сказал он, оглядывая скудную об­становку комнатушки.

Женя растерялась, не зная, что делать: кормить ребенка при госте или попросить подождать за дверью? Барченко сориен­тировался быстрее.

— Женя, ты продолжай... А я посижу на стуле, посмотрю твою библиотеку, — сказал он и, не дожидаясь ответа, сел к ней спиной и начал перебирать те несколько книг, что лежа­ли на этажерке.

— Живется тебе вижу как... А вот как работается? — спро­сил он, не оборачиваясь.

— Работа как работа. Другой нет, — ответила Женя. — Кор­мит, поит и дает крышу над головой.

— А я к тебе по этому же делу. Хочу предложить работать у меня. Работа интересная — продолжение того, чем занима­лись в Институте мозга, только с перспективой.

Александр Васильевич, вы меня каждый раз удивляете. Я слышала, что вы с Наташей поселились в дацане, организованном в Петрограде, и занялись серьезным изучением буддиз­ма А сейчас меня каким-то странным образом находите и пря­мо с порога предлагаете работать. Где? В какой лаборатории?

— Женечка, отвечаю по порядку. Знаю, где ты живешь, по­тому что знаю, где работаешь. Лаборатория, в которую пред­лагаю пойти работать, создана при вашем ведомстве, входит в спецотдел, которым руководит Глеб Иванович Бокий. Слы­шала о таком?

— Да. Политкаторжанин и соратник Ленина. Он руководил петроградской ЧК после гибели Урицкого и сейчас занимает важные должности в ОГПУ.

— Все верно. Лаборатория входит в его ведомство, абсолют­но засекреченная, находится здесь, в Москве. Я подбираю со­трудников. Сделал запрос и узнал, где ты работаешь и живешь. Если согласна, я устрою твой переход. Ты ничего не потеряешь, даже выиграешь. Будешь получать более высокую зарплату. Но что деньги — ты будешь заниматься очень интересной работой!

— Все же, чем именно, Александр Васильевич?

— Изучением человека, его необычных возможностей. И са­мое главное — готовится экспедиция на поиски Шамбалы!

— Но ведь это...

— Да, Женечка, отправимся в Тибет! Но для этого надо хо­рошо подготовиться. Средства под эту экспедицию Глеб Ива­нович пробил большие. Я уже докладывал на коллегии и полу­чил положительный отзыв. Нужно спрашивать, согласна ли ты?

— Александр Иванович, но у меня же маленький ребенок...

— Женечка, впереди целый год, за это время ребенок под­растет... немного. Мало одной няни, будет две! Женечка, ты мне нужна!

— Зачем, Александр Васильевич? Почему именно я...

— Хочу понять, что в тебе рассмотрел шаман Данилов и чего не заметил я. У меня предчувствие, что он был прав в отно­шении тебя. Согласна?

— Можно подумать до завтра?

— Нет, Женечка, никаких завтра. Сию минуту! Ты подумай — Шамбала! Страна мудрецов, махатм. Сверкающие сне­гом и льдом горные вершины, уходящие в фантастическое небо, какого больше нигде не увидишь!

— Я согласна, Александр Васильевич.

— Отлично, Женечка! Я в тебе не сомневался. Твой переход я завтра устрою. — Он направился к выходу, по-прежнему не оборачиваясь. Женя продолжала кормить ребенка. На пороге Барченко остановился и сказал: —  До свидания, Женечка! Было приятно тебя увидеть.

Он исчез за дверьми, а Женя продолжала сидеть, размыш­ляя, что это было: галлюцинация, возвратный «эмерик» или реальность?

— 21—