Час совы

— Алиса? Где ты? — спросила свекровь. — Даша в порядке. Но… Тут приходили из прокуратуры с ордером на обыск… Все перевернули вверх дном… Был Андрей Антонович Шафран, говорил, что в офисах фирм Кружанова тоже проходили обыски. А его вызывают на допрос в Генеральную прокуратуру.

— А что Филипп? — спросила Алиса.

— Филипп собирается с Андреем Антоновичем лететь в Берн, чтобы привезти сюда…

— Маму и папу, — тихо произнесла Алиса.

— Ты знаешь?

— Все знаю. А где же ты?

— Я… В одном месте. Я скоро буду… Не беспокойтесь обо мне. Главное, что с Дашей все в порядке.

Пока она разговаривала, Роман передал мальчика жене и подал ей знак, чтобы она ушла…

— Так что? — спросила Алиса. — Скоро придет ваша таинственная женщина?

— Скоро, — ответил Роман. — Но пока она не пришла, я вам кое-что про неё расскажу…

Алиса выпила крепкого чаю и приготовилась слушать рассказ Романа.

— Все началось давно, лет двадцать назад… Она была замужем, у неё тоже была маленькая дочка, чуть постарше вашей Даши… Она была театральной ленинградской актрисой, очень талантливой, потом она это доказала… Считала себя счастливой, считала, что замужем за порядочным человеком… Я не знал её тогда, но мне кажется, что она была чем-то похожа на вас, Алиса Павловна… Одухотворенная, утонченная женщина. Хотя она была постарше, ей уже было за тридцать… Она была счастлива, просто счастлива, любила мужа, любила дочку, любила работу… Все рухнуло в один миг… Скажите мне вот что, могли бы вы убить человека, женщину, короче говоря, вашу соперницу в любви?

— Не знаю, наверное, нет, — тихо произнесла Алиса.

— Наверняка, совсем недавно, если бы вас спросили, в состоянии ли вы перенести такое горе, какое обрушилось на вас сейчас, вы бы тоже ответили отрицательно. Однако, переносите с честью. Кто знает, на какие поступки мы способны в критические минуты… Мы и сами этого порой не предполагаем. Короче говоря, эта женщина, чистая, любящая, открытая душой сначала была оклеветана одним мерзавцем, которого вы, кстати хорошо знаете, а затем предана своим любимым мужем… Она в порыве ярости зарезала свою соперницу и получила восемь лет тюрьмы. Вы представляете, что такое ВОСЕМЬ лет тюрьмы?

— Вряд ли, — покачала головой Алиса.

— Она отсидела их от звонка до звонка… Выдержала с честью все испытания. А потом надела на себя маску… Она могла бы заняться чем-нибудь другим, но она слишком презирала этот мир. Она стала глумиться, лицедействовать над этой жизнью. Побиралась по электричкам, пела, играла на гармошке, жила в глуши… И кто знает, сколько времени она бы вела такой образ жизни, если бы однажды в электричке не встретила… Знаете кого? Точную копию своего заклятого врага…

— Это…, - побледнела Алиса. — Я, кажется, начинаю что-то понимать… Неужели?

— Это все ерунда, Алиса Павловна. Пока все это ерунда. Ну встретила и встретила человека, как две капли воды похожего на своего отца. Важно другое, зачем этот человек ехал поздно вечером на электричке в далекую глушь, какие у него были планы…

— Ну и какие же у него были планы?

— Самые страшные… Чудовищные планы… Впрочем, они были продиктованы весьма благородной целью.

— Благородной?!

— Да, благородной. Женитьбой на женщине, которая ждет от него ребенка.

— То есть, на мне?

— Да, на вас. Только для этого надо было устранить другую женщину. Которая тоже ждала от него ребенка…

— Боже мой, боже мой, — Алиса закрыла руками лицо. — Этого не может быть…

— Не может, вы правы, — вздохнул Роман. — Только, к сожалению, было.

— Ну и что?! — Алиса отняла руки от лица и приподнялась с плетеного кресла. — Он сделал это?

— Он сам был не в состоянии сделать это. Это должен был сделать другой…

11

— Это ты?! — закричал Рыльцев. — Ты какого черта здесь делаешь?

Бледный, сгорбленный, трясущийся с похмелья Вадим Навроцкий в этот момент вовсе не был похож на героя-любовника фильмов шестидесятых-семидесятых годов и любимца публики. Он испуганно озирался по сторонам, а затем взгляд его остановился на совершенно обнаженном мэтре, который брезговал снимать его в своих шедеврах, считая его появление на съемочной площадке дурной приметой. Навроцкий тупо уставился на это странное и неприятное зрелище. Ника в это время стояла, повернувшись к Навроцкому спиной.

— Эге, — прохрипел Навроцкий. — Игнат Константинович… Это вы? Какими судьбами? Какая приятная встреча! Не ожидал от вас такой экстравагантности…

— А что здесь делаете вы? — выдавил из себя Рыльцев.

— Что здесь делаю я? — пожал плечами Навроцкий. — Понятия не имею… Приехали какие-то головорезы, вытащили из квартиры, швырнули в машину и привезли сюда… Ничего, скоро выкинут вон… От меня поживиться совершенно нечем… Я нищ, как церковная мышь… А тут, глядишь, и похмелиться дадут… Честное слово, у меня в кармане семь рублей, даже бутылки пива на них не купишь… Однако, и видок же у тебя, народный Советского Союза…, улыбнулся он. — Получаю истинное удовольствие от лицезрения такой замечательной особи…