Час цветения папоротников

Гена тактично не стал спрашивать у Алексея, зачем ему это понадобилось, а сразу обозначил плату за вход: «Сто баксов, и я тебе его покажу в любое время дня и ночи». Ударив по рукам, они договорились, что сегодня после работы Гена покажет вход в катакомбы. Однако по дороге к станции метро «Днепр» Гена ненавязчиво, ‒ или, точнее сказать, со всей навязчивостью, на которую он был способен, присосался к Алексею, как пиявка, и высосал из него все силы своими расспросами, зачем, да для чего, ему понадобился этот вход?

Алексей на ходу придумал отговорку, что, дескать, хочет показать подземелье своим приезжим друзьям. В ответ на это Гена скептически ухмыльнулся и со свойственной ему наглостью громко изрек Алексею на ухо:

‒ Рыба ищет, где глубже, а человек, что плохо лежит…

Когда Гена чуял запах выгоды, он становился липучим, как муха с помойки. Его назойливое любопытство остудило только предложение Алексея сказать ему правду, если Гена согласится показать вход не за сто, а за пятьдесят долларов. Эта возмутительно бестактная пропозиция оскорбила Гену до глубины души. Разыгрывая уязвленную добродетель, он надулся, как мышь на крупу и ненадолго умолк.

Стоя в раскачивающемся вагоне метро над сидящим перед ним Геной, Алексей с неприязнью разглядывал его сверху. У Гены были выцветшие щетиноподобные брови и морщинистое, оплывшее книзу лицо, как у спившегося актера с вылупленными водянисто голубыми глазами. Ничего примечательного, типично русская наружность, все бесцветно тусклое, а землистого цвета кожа наводила на мысль, что он всю жизнь просидел в погребе.

Разительный контраст представляла сидящая рядом с Геной девушка лет двадцати. Ее волосы, выкрашенные в неправдоподобно черный цвет, торчали во все стороны копной, напоминающей кляксу. Мочки ушей оттягивали ободья зеленых пластмассовых серег, а в сами уши были вставлены наушники плеера. На крыльях носа, бровях и нижней губе поблескивали пирсинговые украшения в виде металлических шариков, пуговиц и гвоздиков. Она с упоением читала картинки в пестром журнале, жевала жвачку, слушала плеер, вертелась, ерзала и раскачивалась, подпевая звучащей в голове музыке, и вдобавок ко всему, дрыгала ногами, обутыми в ядовито-красные ботики.

Выйдя из метро, Алексей и Гена пошли по узкому тротуару вдоль Набережного шоссе вниз по течению Днепра. Они миновали склад стройматериалов и приземистый двухэтажный дом с замурованными окнами. В нем было что-то угрюмо-немое, враждебное, не исключено, что в нем долго и больно пытали людей. Затем они шли вдоль длинного забора из металлической сетки, ограждавшего стоянку машин. Когда забор кончился, Алексей заметил, что Гена незаметно что-то высматривает на обочине дороги. Алексей не стал его спрашивать, что он ищет. Почему? Алексей не смог бы на это внятно ответить. Скорее всего потому, что Гена никогда не вызывал у него симпатии, теперь же он испытывал к нему острую антипатию.

Так и есть! На узком гранитном бордюре Гена искал белую царапину в виде стрелы, острием она указывала направо в сторону крутого склона. Склон весь порос жухлой травой, усыпанной сухими листьями, из которой торчали одинокие стебли лебеды. Когда-то это был правый берег Днепра, он поднимался перед ними почти отвесным обрывом. Они начали взбираться вверх по склону, пока Гена не остановился перед воткнутой в землю веткой. Он легко вытащил ее из земли и стал осторожно разгребать ею опавшие листья вперемешку с хворостом и рыхлой землей.

– Вот он, вход! – Гена обрадовано показал на небольшую ямку под ногами.

Быстро темнело, и в сгущающихся сумерках Алексей ничего не видел. Наклонившись едва ли ни до земли, он светил перед собой дисплеем мобильного телефона. Много света эта штуковина не давала, и ничего похожего на вход он не нашел.

– Давай сто баксов! – протянув руку, затребовал Гена, вперив в Алексея выпученные глаза мороженого окуня. Его ультимативный тон задел Алексея.

– Я тебе их дам, если покажешь вход. А пока, могу дать только в морду, – пересилив в себе желание, сделать это сейчас же, ответил Алексей.

– Да ты, что́... Ослеп?! – заподозрив неладное, не своим голосом вскрикнул Гена, –Это тот самый вход, или я тебе в него заползти должен?! – всполошено заголосил Гена, брызгая слюной.

– Ты мне пока ничего не должен, гной поганый, – веско сказал Алексей, представив, как выбьет тырсу из этой паскудной гниды. – Но деньги ты получишь после того, как покажешь вход.

Гена ногами в модных остроносых штиблетах принялся разъяренно разгребать листья, и Алексей увидел полукруглую дыру около полуметра, открывшуюся прямо перед ним. Расщедрившись, Гена достал спички и осветил ее, это действительно был вход в подземелье. После этого они вместе забросали вход ветками и листьями, и Алексей отдал Гене честно заработанные сто долларов.