Час цветения папоротников

– Дорогой мой Николай, твое сердце открыто для всех, кто просит тебя о помощи. Моя жизнь убога, она отравлена пошлостью. Вокруг грязь и суета, силы мои на исходе. Мне страшно, я боюсь, что упаду и больше не поднимусь. Даруй нам удачу! Помоги мне найти мое глупое счастье… ‒ она обращалась к святому Николаю, как ребенок к отцу, с такой непосредственностью, что его величие и доброта открылись ей не иначе, как в самой чудесной простоте своей.

Вера так долго смотрела на него, вытягивая шею, вглядывалась ему в глаза, что ей показалось, будто святой Николай ей моргнул! Сердце ее затрепетало, и руки невольно прижались к груди. Возможно, это был всего лишь блик пламени свечи на стекле, а может, он и в самом деле мигнул? На то он и Чудотворец… Ей стало легко и радостно, и она почувствовала, что воля ее окрепла и все ее колебания позади. Она застыдилась своих страхов, и все ее переживания вдруг получили другое значение. Впереди замелькали радужные картины открывшихся возможностей и будущее, распахнув ей навстречу объятия, манило ее к чему-то неизвестному.

– Вера Петровна, может, ты все-таки останешься? – спросил Алексей, пристально посмотрев ей в глаза.

Подбородок ее дрогнул, и дыхание сделалось чаще. В этот момент она стала похожа на обиженного ребенка, губы ее надулись и задрожали, казалось, она вот-вот заплачет. И она потребовала от него, чтобы он позволил ей идти вместе с ними. Нет, не словами! И не просьбой, а только взглядом больших, наполненных слезами глаз. И до него дошло, он, будто содранной кожей прочувствовал, как просили эти глаза.

Тогда Алексей, бережно взяв ее за плечи, обратился к ней со всей убедительностью, на какую он был способен. Он старался переубедить ее так, как никогда еще не старался в своей жизни.

– Верочка, ты моя хорошая… Я прошу тебя, останься! Пожалуйста. Поверь мне, наверху ты принесешь больше пользы. Ты будешь нас здесь страховать, ведь под землей всякое может случиться… Мы вдвоем быстро все сделаем и вернемся. Серёга, ну что ты молчишь? Скажи свое слово! Я же знаю, она тебя послушает.

Сергей лишь пожал плечами в ответ, его взгляд остановился на серой ленте Днепра внизу. Жизнь человека подобна воде в реке, сейчас она вот, передо мной, а через некоторое время уйдет в далекие моря, и растворится в них навсегда. Глядя на реку, ему всегда было жалко живущих в ней рыб: все против них, от котов, до людей, а они, молча, все терпят. В их безропотном молчании есть что-то от «молчания ягнят». Купить бы живых рыб да выпустить их обратно в реку. На Востоке такой поступок считают праведным, а был бы я евреем то, это точно зачлось бы мне, как мицва[25]. Записаться, что ли в евреи? Плясал бы себе с хасидами, было бы хоть трошки веселее, но у них опять-таки обрезание, какие после этого пляски…

Мыслями он был уже под землей. После посещения пещер он много думал о странных ощущениях, пережитых в них, и его тянуло еще раз там побывать. Загадочные тайны катакомб, ни с чем не сравнимый шквал эмоций, будоражили и влекли его. Под землей особый мир, где мистика переплетается с реальностью, знакомое с неизведанным. Чем глубже погружаешься в этот мир, тем шире он открывается, тем сильнее он увлекает и не отпускает.

Как-то вскользь у него промелькнула мысль, что он попал во власть какой-то неведомой силы, управляющей его поступками, и он мимо воли вовлекается в водоворот событий, на которые не может влиять. Но, он не придал этому значения. Его сейчас больше занимало другое. Многие боятся темноты пещер, их жуткой тишины, а между тем, только под землей можно при жизни испытать необычайные ощущения своего погребения и невыразимую радость воскрешения. Он уже не мог противиться зову подземелья. Очаровывая и принуждая, подземный мир манил его к себе гораздо сильнее, чем он предполагал.

Алексей не хотел, чтобы Вера спускалась вместе с ними в катакомбы. Он считал, что она недооценивает всех опасностей, которые могут ожидать ее под землей. Алексей чего-то опасался. Чего? Он и сам не знал, то ли обвала, то ли какой другой катастрофы. При этом Алексей исходил из правила: «Если сомневаешься в опасности – считай, что она существует». Он надеялся, что перед черным входом в пещеры у Веры пропадет желание туда забираться, и она сама откажется от этой опасной затеи.

Продумав, как все будет происходить в деталях, Алексей не стал накануне спорить о неуместности ее намерения идти вместе с ними, чтобы она не фиксировалась на своем замысле. Но, он ошибся, ее решение идти было твердым, а отказать ей он не мог. Его отношение к Вере были таковым, что он сделал бы для нее все, что бы она ни пожелала.

– Нет. Я пойду с вами, – сказала она строгим, изменившимся голосом.