Час волка

Но по прошествии времени шумиха вокруг «Ярких Солнц» утихнет. Торговля с инопланетянами приносила слишком большой доход, чтобы всерьез в нее вмешиваться. Год-два спустя лабораторию вновь откроют с клонированным персоналом и со злобными секьюрити, которые гарантируют буквальное выполнение всех распоряжений сверху.

— Спешка мне понятна, — сказала Риз. — Но почему я? Почему всем не сделать этого самим?

— У нас на Земле нет специалиста вашего уровня, — ответил Бергер. — У меня самого нет таких, как у вас, систем вживленного нейроволокна и нужных субпрограмм. Ну… и мы предпочли бы знать, что вы с выгодой для себя работаете на нас, а не бродите в Узбекистане, где вас в любой момент может сцапать полиция. Если мы смогли вас найти, то и они тоже, вероятно, сумеют.

Риз отпила содовой.

— А как именно вы на меня вышли?

— Кое-кто вас узнал.

— И кто же это мог быть?

Кожа у глаза Бергера снова дернулась.

— Эту проблему уже уладили, — сказал он. — Нам бы не хотелось, чтобы он продал ваше имя кому-то еще.

Да Вега. Вот оно как! Во всяком случае, это был не Кен.

Но в словах Бергера таилась и угроза: ему не хотелось, чтобы она оставалась в этом раю беженцев, где число сорвиголов было выше среднего и где ее могла бы обнаружить группа захвата какой-нибудь поликорпорации. Если они уже убрали одного человека, могут убрать и другого.

— Давайте поговорим об оплате, — сказала Риз. — Думаю, «Ярким Солнцам» по карману перечислять мне столько, сколько я стою.

Полиция Рэма до смерти забила женщину во время допроса. Кен деловито стучал по клавишам, собирая информацию из фактов и заключений экспертов, готовя почву для новой революции. Риз мерила шагами комнату, обрывая кусочки повисших лохмотьями обоев, потом ела на ходу монгольское барбекю из вощеной бумажной коробки. Под окном пьяный потомок Золотой орды пел, обращаясь к луне, грустную песню. Он то и дело забывал слова, раз за разом начинал сначала, и эти рулады выводили Риз из себя.

— Было бы лучше, — сказала она, — если бы Чини платил тебе приличное жалование.

— Он платит мне то, что может себе позволить, — пальцы Кена летали над клавиатурой. — Деньги приходится отмывать, а ему надо быть осторожным, выбирая безопасные каналы.

— У тебя даже не будет гарантированной работы, когда все закончится.

Кен пожал плечами.

— На Принце экономист всегда найдет, чем заняться.

— И у тебя нет никаких гарантий. Рэм в любую минуту может приказать убить тебя.

— Ему нужен живой козел отпущения, а не мертвый мученик, — он нахмурился, не переставая печатать. — Видишь ли, никакой тайны здесь нет. Рэм знает наши возможности, а мы — его. На доске не так много скрытых фигур.

Узбек снова завел свою песню. Стиснув зубы, Риз положила руку на плечо Кена.

— Завтра я исчезну, — сказала она.

Он удивленно запрокинул голову, чтобы поглядеть на нее снизу вверх. Пальцы его зависли над клавишами.

— Что случилось?

— Ничего. Я нашла работу.

— И говорить о ней ты не можешь…

— Нет. Но работать я буду не на Рэма. Так, на случай, если тебе интересно.

Он взял ее за руку.

— Мне будет тебя не хватать.

Риз поставила коробку с едой на монитор. Палочки закачались в воздухе.

— У меня есть двенадцать часов до рейса на Пекин.

Кен выключил консоль.

— Остальное могу послать и завтра.

— А как же революция? — Риз была неподдельно удивлена.

Пожав плечами, он поцеловал внутреннюю сторону ее запястья.

— Иногда я чувствую себя лишним. Революция, в конце концов, неизбежна.

За окном узбек продолжал завывать, обращаясь к безутешным звездам.

Тягач назывался «Бегущий в пустоте», и ему было, по меньшей мере, лет тридцать: обивка на переборках залатана серебряной липкой лентой, клубки проводов свисают из люков доступа. Риз служила на стольких подобных звездолетах, что беспорядок никак ее не трогал — он означал только то, что тягачу нет нужды производить впечатление на пассажиров. Воздух внутри был едким, словно корабль битком набили потными мужиками, однако на борту путешествовали только четверо.

Представив троих спутников Риз, Бергер удалился, весело помахав ей через плечо. Четыре минуты спустя «Бегущий в пустоте» стартовал со станции Чартер и начал долгое ускорение к месту назначения.

Риз наблюдала за взлетом из кресла второго пилота в бронированной стыковочной кабине. Капитан выполнял маневр с закрытыми глазами, даже не глядя на залитую серебряными огнями обшивку Чартера: реальность проецировалась в его мозг через нейроволокна интерфейса. Веки капитана подергивались — это глаза сканировали ментальные индикаторы.

Звали его Фолкленд. Ему было под пятьдесят. Ветеран Войны Артефактов, который пятнадцать лет назад делал все, что позволял ему уровень брони и имплантов, чтобы убить Риз в туннелях Архангела. Химическая атака повредила его двигательные рефлексы, поэтому он носил экзоскелет из облегченного серебряного сплава. К счастью, его мозг и оптоволокно интерфейса пережили войну в целости и сохранности. У него была седая борода и такие же седые волосы, которые падали на воротник куртки.

— Приготовиться к ускорению, — скомандовал он, не открывая глаз. — Первые шесть часов пойдем на два g.