Час волка

Потом все затихло, и целую минуту слышались только звуки их дыхания. Сердца их колотились, и Майкл ощущал, как тело Габи вздрагивало от ударов сердца. В другом помещении кто-то закашлял, и голос Мак-Каррена прокричал: - Кто-нибудь ранен?

Отвечали различные голоса, сообщая, что раненых нет.

- Габи? - позвал Мак-Каррен. - Ты и бритт в полном порядке?

Она попыталась ответить, но ноздри и глотка у нее были забиты пылью и она чувствовала, что готова отключиться. Она ненавидела темноту, ощущение заточения в малом пространстве, и молотом грохотавшие взрывы, которые возбудили воспоминание о страшных мгновениях четыре года назад, когда она и ее семья сидели в подвале, пока самолеты "Люфтваффе" в щепки разносили деревню.

- Габи? - с легкой нервозностью прокричал Мак-Каррен.

- С нами все в порядке, - спокойно сказал Майкл. - Просто немного потрясло.

Шотландец издал вздох облегчения и продолжил поверку.

Габи не могла справиться с дрожью. Ее вызывала и холодная вода, и собственная стылая кровь. Она держала голову на плече мужчины, и внезапно ей пришло в голову, что она не знает - да и не должна знать - его настоящее имя. Это было одним из правил игры. Но она ощущала запах его тела сквозь запах носившейся в воздухе древней пыли и подумала на мгновенье - нет, конечно, такого не могло быть - что от его кожи несло едва уловимым духом зверя, похоже на то, как пахнет от животных. Это не было неприятно, просто... по-другому, она не могла точно выразить, как.

Электрические лампочки замигали. Зажглись и погасли, зажглись и погасли, когда кто-то - немецкая рука - поворачивал выключатели, дававший электрический ток. Затем они зажглись и остались гореть, хотя и тусклым желтоватым светом.

- Все успокоилось, - сказал Майкл, и Габи посмотрела ему в лицо. Казалось, что его глаза слегка светились, как будто вобрали в себя весь имевшийся свет, и это испугало ее, хотя она не могла в точности понять, почему. Этот мужчина был другим; было в нем что-то неопределимое. Она встретилась с ним взглядом, пока время измерялось ударами сердца, и ей показалось, что в глубине зеленых глаз она увидела какую-то вспышку промелькнувшую единичную частичку света, как огонь сквозь заиндевевшее стекло. Она ощутила жар его тела, пар, начинавший выходить изо всех пор его кожи, и хотела было заговорить о чем-то, сама не зная о чем, но четко осознала, что когда голос ее зазвучит, в нем будет дрожь.

Майкл заговорил первый, своим телом. Он отвернулся, пошел вверх по ступенькам к полке с полотенцами, взял одно для себя и другое для нее.

- Вы замерзнете до смерти, - сказал он Габи, предлагая полотенце как приманку, чтобы она вышла из холодной воды.

Она вышла, и Майкл ощутил как отзывалось его тело, пока вода открывала ее груди, затем низ живота и заблестевшие бедра. А потом она стояла перед ним, вода капала с нее, черные волосы были мокры и прилизаны, и Майкл мягко обернул ее полотенцем. В горле у него сдавило, но он все же решился сказать:

- Мне надо бы сейчас отдохнуть, - сказал он, глядя ей в глаза. - У меня была беспокойная ночь.

- Да, - согласилась Габи. - У меня тоже.

Она затянулась в полотенце и за ней на полу оставались мокрые следы, когда она шла к своей одежде и собирала ее.

- Ваша комната - вниз по этому коридору. - Она показала в его сторону. - Она через второй проход справа. Надеюсь, вы не возражаете против раскладушки, но одеяло хорошее и толстое.

- Это звучит прекрасно. - Он мог заснуть и на земле, когда уставал, и знал, что уснет через две секунды после того, как уляжется на раскладушку.

- Я зайду за вами, когда будет пора вставать, - сказала она ему.

- Я на это надеюсь, - ответил он, суша волосы.