Час волка

Его действия оказались ненужными. Оба офицера контрразведки посмотрели на его знаки различия и гладкий черный автомобиль и получили удовлетворяющее впечатление, еще более усилившееся, когда посмотрели на Габи за рулем. Формальность, с извиняющимся пожатием плеч сказал старший. Конечно, полковник знает о партизанской деятельности в этом секторе? Что можно с этим поделать, если не истреблять этих крыс? Если нам окажется возможным посмотреть ваши документы, сказал человек из контрразведки, мы пропустим вас через контрольный пункт как можно скорее. Майкл пожаловался на то, что его вызывают на совещание в Париже, и передал свои документы. Оба человека из контрразведки просмотрели их, скорее чтобы показать, что они что-то делают, чем с истинным вниманием. Если бы точно так же работали на союзников, подумал Майкл, я бы засадил их в тюрьму. Вероятно, не прошло и тридцати секунд, как его документы были возвращены с четкими салютами, и ему с его хорошенькой "фройляйн" пожелали счастливого пути в Париж. Габи тронула машину, когда солдаты развели в стороны деревянные заслоны, и Майкл услышал, как она перевела дыхание, которое до этого затаила.

- Они кого-то ищут, - сказал Майкл, когда они отъехали от контрольного дорожного пункта, - но не знают, кого. Они рассчитывают, что тот, кто спрыгнул с парашютом, имеет огромное желание попасть в Париж, поэтому выставили повсюду своих ищеек. Если они все такие, как эти двое, то могли бы и сами эскортировать нас до двери к Адаму.

- Я бы на это не полагалась. - Габи регулярно поглядывала на небо; ни следа серебра. Пока. Дорога была тоже свободна, сельская местность слегка изменялась, становилось больше яблоневых садов и участков леса. Страна Наполеона, лениво подумала она. Сейчас ее сердце билось не так сильно; проезд через дорожный контрольный пункт оказался более легким, чем она ожидала. - Так что насчет Адама? - спросила она. - Что, вы думаете, есть там такого, из-за чего он пытается отсюда выбраться?

- Я ничего не думаю.

- О, да, вы думаете. - Их взгляды встретились в зеркале. - Я уверена, что вы думали об этом порядочно, также, как и я. Да?

Такое ведение разговора было чересчур откровенным, и оба они это понимали. Разделенное знание - разделенные муки, если они окажутся в руках гестапо. Но Габи ждала ответа, и Майкл сказал: - Да. - Но только одно это ее устраивало; Габи молчала, все еще в ожидании. Он сложил руки в перчатках. - Я думаю, Адам обнаружил что-то такое, что он посчитал достаточно важным, чтобы рискнуть многими жизнями и пробиться наружу. Мое руководство тоже так думает, иначе меня бы тут не было. И нет необходимости говорить, что ваш дядя не был бы мертв. - Он увидел, как она слегка вздрогнула; она была крепкой, но не железной. - Адам профессионал. Он знает свое дело. Он также знает, что некоторая информация стоит того, чтобы из-за нее погибнуть, если важна для победы в этой войне. Или чтобы избежать поражения. Перемещения войск или конвоев с грузами мы можем получать в любое время с помощью зашифрованных радиопередач от дюжины других агентов по всей Франции. Это же - что-то такое, о чем знает только Адам, и на что гестапо наложило колпак. Что означает, что это чертовски более важно, чем обычные сведения, которые мы получаем. Или, по крайней мере, так об этом думает Адам, иначе он бы не запросил помощь.

- А как насчет вас? - спросила Габи. Он поднял брови, не понимая. За что бы вы умерли? - Габи глянула на него в зеркало, потом отвела взгляд.

- Надеюсь, что мне не придется это выяснять. - Он слегка улыбнулся ей, но вопрос застрял у него внутри, как заноза. Он был готов умереть для выполнения задания, да; это и так понятно. Но это - реакция обученной машины, а не человека. За что как человек - или получеловек-полузверь был он готов положить свою жизнь? За сплетаемую людьми ткань политики? За какое-то ограниченное понимание свободы? За любовь? За триумф? Он размышлял над вопросом и не находил простого ответа.

Внезапно его нервы дрожью дали сигнал тревоги, и он услышал, как Габи тихо сказала "О-о", потому что перед ними, перекрывая широкую прямую дорогу к Парижу, стоял контрольный дорожный пункт с дюжиной вооруженных солдат, броневиком с короткоствольной пушкой и черным "Ситроеном", который мог принадлежать только гестапо.

Солдат с пулеметом, помахивая рукой, приказывал им остановиться. Все лица обернулись в их сторону. На дорогу вышел, ожидая, человек в темной шляпе и длинном бежевом плаще. Габи нажала на тормоз, немного резко.

- Спокойно, - сказал Майкл и, когда "Мерседес" остановился, снял перчатки.

2

У человека, который разглядывал сквозь окошко с опущенным стеклом Майкла Галатина, были голубые глаза, настолько светлые, что были почти бесцветными, точеное красивое лицо, как у нордического атлета-лыжника, подумал Майкл. Может быть, метатель копья или бегун на длинные дистанции. Около его глаз были тоненькие морщинки, а в светлых висках проглядывала седина. На нем была темная кожаная шляпа с игривым красным пером за лентой.