Час волка. Введение в хронополитику

Иронией истории стал тот факт, что повышение уровня жизни трудящихся, осуществлявшееся под воздействием успехов СССР, было выгодно не только наемным работникам, но и в средней и длительной перспективе капиталистам. Если в 1950-е – 1980-е годы в структуре ВВП не только в социально ориентированных Германии, Швеции, Нидерландах и Австрии, но и во Франции, Японии и даже в США доля текущих доходов наемных работников устойчиво увеличивалась, то начиная с 1990 года она начала стремительно падать. Например, в Германии час рабочего времени подешевел с 6,8 до 5,7 доллара, в Соединенных Штатах с 6,8 до 5,8 доллара, в Японии – с 6,2 до примерно 5,8 доллара. Законы капитализма едины для всех. После стремительного роста заработной платы в Китае с 1998-го по 2010 год, затем в долларовом исчислении она начала снижаться. Таким образом, крушение социалистической системы привело к неблагоприятной динамике доходов лиц наемного труда во всем мире.

В результате, согласно статистике, а главное, данным опросов, подавляющая часть среднего класса и верхней части бедных в Соединенных Штатах полагают, что с 1990-х годов их доходы в реальном исчислении практически не возросли, а в Германии даже несколько уменьшились.

Глобальный капитализм оказался в западне, а точнее в капкане, из которого невозможно выбраться. Пригодной к производственному труду и индустриальной экономике внекапиталистической периферии не осталось. Есть еще малоосвоенная Африка, но все попытки реализовать там индустриальную модель как в рамках так называемого социалистического пути развития, так и капиталистической модернизации, с 1961 года из раза в раз заканчиваются ничем. Жизнь в долг у будущего больше невозможна. Динамика структуры распределения текущих доходов во всех развитых странах G20 описывается увеличением доли сверхбогатых, чуть в меньшей степени богатых и стагнацией, а иногда и уменьшением текущих доходов среднего класса и бедных.

Ряд статистиков и экономистов полагают, что капитализм все же может спастись за счет более интенсивного развития в Азии и Латинской Америке, где динамика носит своего рода догоняющий характер. Спорить с этим сложно, поскольку с точки зрения статистики сегодняшняя Корея – это вчерашняя Япония и одновременно – завтрашний Китай. Однако вся проблема в том, что догоняющее развитие строится на экспортной модели. Экспортировать новые индустриальные гиганты, типа Китая, Южной Кореи, Индии и т. п. могут только в страны капиталистического ядра. А там дела с покупательским спросом обстоят из рук вон плохо.

К 2010-м годам XXI века модель глобального экономического роста мировой капиталистической системы хозяйствования бесповоротно сломана, если не сказать, разбита вдребезги. Как уже отмечалось, в основе капитализма лежит замена ресурса труда технико-технологическим ресурсом на основе повышения энергоемкости и капитализация полученной прибыли. Обязательным условием этого является рост общей производительности факторов производства. Этот рост наблюдался с короткими перерывами на войны, начиная с последней четверти XIX века до начала XXI века. Первый безвоенный спад динамики общей производительности факторов производства пришелся на начало XXI века. Первое время послекризисного восстановления в 2010–2011 годах он стремительно рос, а затем столь же стремительно упал и впервые в истории вот уже без малого десятилетие находится в отрицательной зоне. Общая производительность факторов производства не растет, а снижается, в среднем около 1–1,5 % в год. Впервые за всю историю капитализма престала работать замена труда на капитал на основе повышения энергоемкости. Весь рост прибылей корпорации отныне связывается не с процессом реального производства, а исключительно со спекуляциями и раздуванием цен на финансовые активы – явлениями патологическими для зрелого капитализма.

Таким образом, капитализм к 2020-м годам в стратегическом плане исчерпал возможности экспансии. Однако это не означает отсутствия перспектив для глобальной мировой экономики. Проблема именно в будущем капитализма, как основном способе хозяйствования.

Классический и зрелый капитализм жизненно нуждался во внекапиталистической периферии, во-первых, для экспансии, во-вторых, для переноса туда производств и снижения издержек и, в-третьих, для эксплуатации на основе неэквивалентного внешнеторгового оборота товаров и услуг.

Ирония истории в том, что ныне существование зрелого капитализма поддерживают самодостаточный денежно-финансовый контур, или финансианализм и становящийся все более независимым высокотехнологичный сектор, который далее будет называться техноэкономикой. Именно реальный капитализм в виде индустриального производства товаров и услуг обеспечивает не только материальный базис глобального хозяйства, но и стал объектом эксплуатации со стороны банкстеров (финансистов и банкиров) и гиков (представителей техноэкономики).