Час ворона

...Вань Цинянь — дочь известнейшего Мастера гунфу, получила известие о том, что отец ее серьезно болен. Опечаленная девица Вань ушла далеко в степь, дабы посидеть в одиночестве и подумать о призрачности мирского бытия. Ее грустным размышлениям помешали крики белого журавля, расположившегося неподалеку, на берегу маленького степного озерца. Девица Вань швырнула в журавля камнем, уверенная, что птица испугается и улетит, но журавль не улетел. Отбил камень махом крыла и остался стоять, где стоял. Вот тут на Вань Цинянь и снизошло озарение. Широкие маховые движения журавлиных крыльев девушка приспособила для поединка, выработав основной принцип стиля Журавля: «Размахивай руками, как веерами. Убирай руку, как будто она из ваты. Атакуй ладонью с быстротой стрелы». Первоначально стиль назывался Белый Журавль, позже Вань Цинянь научилась подражать крику журавля во время атаки, что способствовало циркуляции внутренней энергии «ци» в организме, и ее стиль стали именовать Голосящий Журавль...

Важно, конечно, какой конкретно из журавлиных стилей исповедует китайский Мастер, однако не принципиально. Признаюсь — я чересчур зациклился на птичьих стилях, коллекционировал движения разнообразных пернатых даже в ущерб боевой эффективности. Но время и спарринги шлифовали мою технику. Те удары и блоки, что сочетались с основными принципами, усвоенными у Биня, исполнялись просто и приятно, вошли в мой арсенал, запомнились, и именно их я практиковал через два дня на третий в качестве утренней гимнастики. О нет! Отнюдь не ради того, чтобы наращивать и развивать мастерство бойца! Просто ради физкультуры, чтоб пузо не росло. Других физкультурных, нагрузочных упражнений не знаю, вот и махал руками, иногда по утрам молотил воздух и стены в прихожей ладошками, подтягивался, как на турнике, держась за дверной косяк «лапой петуха». И никогда не думал, что удары, захваты, подсечки и блоки придется применять по прямому назначению. Так же и бывшие чемпионы-пловцы, сойдя с соревновательной дорожки, посещают бассейн ради того, чтобы просто поплавать, не думая об олимпийских наградах.

Термин «гунфу» толкуется, как «время, потраченное на работу». Имеется в виду работа по совершенствованию себя и мира. Да, я работал над собой, но без особого энтузиазма и совсем уж без фанатизма. А китайский Мастер-Журавль прошел все этапы самопознания и самосовершенствования. Его право продавать свое мастерство за деньги. Не мне его судить, он живет в другом мире, по иным законам. Обучение гунфу похоже на путешествие через дремучий лес. Китайца отобрали, как наиболее подходящего, чтобы пройти Путь, взяли за руку и провели по извилистой, опасной дороге. Мне же только указали дорогу напрямик, через чащу, и я шагал по буреломам, сокращая Путь, но добрался лишь до лесной поляны, где сел отдохнуть, полюбоваться бабочками и погреться на солнышке. Дальше я не пошел...

* * *

Мои размышления прервались, едва я услышал шум шагов за дверью ванной комнаты. Секунд за тридцать до того в комнате-зале примолкла музыка. Измученный любовными проблемами, Пресли наконец-то заткнулся.

«Ангелина несет свежее белье и одежду на примерку», — подумал я, изображая на лице улыбку влюбленного.

Дверь распахнулась, в ванную вошел незнакомый верзила мужского пола, сравнимый по габаритам с великаном Толиком Ивановым. Лысая, как бильярдный шар, голова. Крупные, рубленые черты лица, на широченной груди трещит по швам цветастая рубаха с коротким рукавом, бугры мышц на ляжках стянуты хлопчатобумажными шортами. В волосатой руке пистолет.

— Вылезай! — Пистолет в сильной мужской руке описал короткую кривую, как бы демонстрируя крутизну траектории, по которой мне надлежит выскочить из мыльной пены. — Считаю до трех и стреляю по яйцам! Два с половиной!

Я выскочил из ванны. Лысый проворно отступил из ванной комнаты в коридор, продолжая держать меня на прицеле.

— Руки за спину! Выходи! Считаю до трех и отстреливаю член! Два с половиной! Тр...

Ноги сами вынесли меня, мокрого и намыленного, в коридор. Левая ладонь вцепилась за спиной в правое запястье. Я не успевал ни о чем подумать, проанализировать ситуацию или испугаться. Успевал только подчиняться, ибо знал отчего-то — промедли я выполнить приказ. Лысый выстрелит. Эти его «два с половиной» не пустая бравада, а малюсенький шанс для меня оставаться до поры в живых. Не могу объяснить, каким чувством (шестым? седьмым? девятым?), но я твердо осознал неизбежность выстрела в случае микроскопического намека на непослушание с моей стороны.

— Прямо по коридору! Шагом марш! Споткнешься — убью!