Час ворона

Вечно молодая и периодически стройная примадонна российской эстрады оглушительно стенала по поводу расставания навек с милым, родным человеком. Я не стал мериться силой голосовых связок с многоваттной мощью музыкального центра, жестом велел Лысому подняться и идти во двор. Бугай понятливо кивнул и со второй попытки поднялся на ноги. Ходил он плохо. Гениталии я ему поприжал ощутимо, да и шея после удара в заушную впадину предпочитала оставаться в повернутом положении. Ноги колесом, словно кавалерист, голова набок, как у паралитика. Лысый поплелся к выходу из залы. Руки по собственной инициативе, без всяких намеков с моей стороны, Лысый сцепил в замок за спиной. Я шел следом, в трех шагах, держа сдавшегося на мою милость амбала на мушке.

Когда проходил мимо связанных супругов, обратил внимание, как открывается и закрывается рот у Артема Олеговича. Что он кричал, о чем просил или чем пугал, не знаю. Все звуки тонули в потоке децибел из колонок музыкального центра. На радиоволне Аллу Борисовну сменил патриот Газманов с гимном Москве. Ох, как мне хотелось поскорее добраться до столицы! И желательно без новых злоключений и приключений!

Я прикрыл дверь, выйдя из залы. Музыка сразу же стала меньше бить по барабанным перепонкам. Перед тем как выйти на улицу, тормознул Лысого:

— Лысый! Стой, надо поговорить.

Он остановился не оборачиваясь.

— Федор во дворе?

— Нет.

— Артема Олеговича ты вез на дачу?

— Я.

— Тачка во дворе?

— Да.

— Ключи от машины где?

— В кармане, у меня.

— Жить хочешь?

Лысый промолчал, только сгорбился немного, втянул голову в плечи.

— Не хочешь, так и скажи. Выстрелю в затылок, умрешь легко.

Я вжился в роль супермена. Чего мне стоило говорить надменным тоном Брюса Уиллиса, особый вопрос. Но Лысый, кажется, в мое суперменство поверил.

— Не стреляй... — попросил Лысый очень серьезно.

— Не буду, если ты довезешь меня без выкрутасов до Москвы. Там и расстанемся полюбовно.

— Без дураков? — Лысый расправил плечи. — Куда конкретно поедем?

— Уточню по дороге. Мне вся сегодняшняя заваруха не в кайф. Подбросишь до места, и забудем друг дружку. О'кей?

— Без претензий. Можно руки расцепить?

— Хулиганить не будешь?

— Что ж я себе, враг, что ли? Ты махаешься на пять, и пушка у тебя. На хер мне приключения на свою жопу кликать?

— Вот тут мы с тобой, братан, совпадаем по фазе! Мне тоже приключения на фиг не нужны. Мне в Москву надо. Поскорее.

— Без вопросов. Командуй.

— Пошли к машине.

Лысый вышел во двор, держа руки по швам. Всем своим видом он демонстрировал абсолютное миролюбие. Да и сложно ему сейчас мериться со мной силенкой, если бы и захотел. Травмы сковывали Лысого, словно путы.

Неосторожные, излишне резкие движения вызывали острые болевые ощущения.

Рядышком с «Вольво» Ангелины Петровны стоял красавец «Форд-Эскорт». Ворота с деревенской улицы на дачно-коттеджный участок оказались распахнуты, как и дверцы «Форда». Наверное, как только Артем Олегович приехал, сразу же батрак Федор поспешил наябедничать про гостя и смыться. Даже ворота не закрыл, трусишка. Не глянулся я батраку-крестьянину, не уловил он наших общих генетических крестьянских корней, счел меня за чуждый классовый элемент.

Лысый уселся в кресло водителя. Я пристроился сзади за шофером. Пистолет положил на колени, прикрыл узелком с грязной одеждой. Тронулись. Задним ходом выехали с огороженного клочка ухоженной земли. Развернулись, помчались в столицу. Наконец-то!

Первое время ехали молча. Спустя минут десять Лысый осмелел и, откашлявшись, задал вопрос:

— Ты чьих будешь?

Я не сразу понял, о чем он спрашивал. Мою заминку с ответом Лысый истолковал по-своему и поспешил извиниться:

— Не хочешь говорить, без претензий. Зла не держи, так спросил, сдуру. Интересно просто, на кого нарвались.

Тут уж я сообразил, что мучает Лысого, и, на тот случай если Артем Олегович вдруг решится искать меня, обидчика, поспешил дать Лысому ложный след:

— Я из ивановских.

— Из каких? — Лысый весь обратился в слух. — Из тобольских?

— Уши разуй, бычара! Из ивановских я. Наши недавно в Москве осели, есть, которые нас не знают и нарываются. Ты, к примеру, не прав был, что моей мастью не поинтересовался, прежде чем пушкой махать.

— Без обид, братан, лады? Я ж подневольный, на Тему горбачусь. Сам-то я из ростовских. Бригадир к Теме приставил ишачить, а я чего? Я как скажут, работа такая.

— Поехали, братила. Зла на тебя не держу, врубаюсь, в натуре. Вернешься, скажи Теме — и на него злобы не таю.

Запал, понимаешь, на бабу. Подвезла она меня, ну и... Сам понимаешь.

— Как не понять! Сам ее деру регулярно, втихую.

— Выходит, мы с тобой навроде как единосеменные братья?

— Ага!