Чаша без терпения

– В нашем возрасте это неудивительно, – поддакнул старичок.

– Вы бы позвонили ей, – сказала первая женщина.

– Так я и телефон её посеяла, – сокрушённо развела руками Андриана Карлсоновна.

Женщины закачали головами, а старичок сначала засмеялся, а потом закашлялся.

– Ладно, – сказала сыщица, – может, ещё найду, где её телефон, переберу все свои бумажки и тетрадки.

– Если вы помните её имя, отчество, фамилию, год рождения, то можно попробовать поискать по справочной.

– И то верно! – обрадовалась Андриана. – Спасибо вам за подсказку, – и перевела разговор на интересующую её тему: – Какой чудесный щенок, – она кивнула в сторону мальчика.

– Это Матрёнин внук, Валька. Они в третьем подъезде живут.

– Пацанёнок просил овчарку, – засмеялся дед, – а родители ему болонку купили.

– Не болонку, Васильевич! А шпица! – поправила старика одна из женщин.

– Всё одно, – махнул рукой дед, – маленький и писклявый! Никакого достоинства в нём нет. Разве же это собака? Одно недоразуменье на коротких лапах.

– Если это шпиц, – заступилась за щенка Андриана Карлсоновна, – то он ещё подрастёт.

И хотя дед всем своим видом демонстрировал, что он остаётся при своём мнении, в спор он вступать не стал.

– А у моей знакомой, которую я ищу, был когда-то рыжий пудель, – радостно проговорила Андриана Карлсоновна.

– Пудель не для нашего возраста, – отозвалась одна из женщин. – Это собака подвижная, за ней глаз да глаз нужен. А мы что?

– Что мы? – спросила другая.

– У нас то в спину вступило, то ноги болят.

– Это точно, – весело согласился дед и добавил: – Я так и покатился со смеху, когда увидел, как Александра Степановна летом за ним бегала.

– За кем – за ним? – заинтересованно спросила первая женщина.

– Так за пуделем же и бегала, – рассмеялся дед.

– Васильевич, ты о какой Александре Степановне говоришь? – спросила одна из женщин.

– О Лункиной, вестимо! – продолжая смеяться, ответил дед.

– Так у Лункиных нет никаких собак!

– Что ты мне будешь говорить, – возмутился старик, – если я это собственными глазами видел!

– Почему же тогда я не видела? – наседала женщина.

– Потому что ты, Егоровна, всё лето на даче прохлаждалась!

– Я там не прохлаждалась, а работала! – обиженным тоном произнесла женщина.

– Всё одно! – отмахнулся старик и пробурчал себе под нос: – Где чёрт не сладил, там бабу поставил.

– Чего ты там ворчишь? – переспросила, уловившая смысл сказанного, Егоровна.

– Это я так, – решил не обострять отношения с соседкой старик.

– Я думаю, что это была не их собака, – сказала вторая женщина.

– А чья же?

– Может, дочери их, Дашки?

– Нет у Дашки собаки.

– Почему ты так думаешь?

– Лункин сам говорил, что зять его собак не любит.

– Гаврила Савельевич мог и нарочно сказать. Он зятя своего не любил.

– Почему?

– Лункины не за него хотели свою доченьку отдать. Дашка для них была светом в окошке.

– А чем зять-то плох? Подумаешь, собак он не любит, и что с того?

– Александра Степановна говорила, что он сам кобель!

– Да ты что?!

– Своими ушами слышала!

– Зря языком чешете, – погрозил женщинам своей клюкой некоторое время молчавший дед, – никто его не ловил. А не пойман, значит, не вор.

– То, что зять Лункиных – вор, сомнения нет, – поджала губы Егоровна.

– Как это нет сомнения?

– Он у них в управляющей компании работал. Так хорошо работал, что, говорят, сами жильцы его и порешили.

– Убили его, что ли?

– А ты не знала?

– Нет!

– Что на белом свете творится!

Женщины принялись обсуждать разные версии. Егоровна даже предположила:

– Может, его кто из бывших Дашкиных кавалеров приголубил?

– Кто ж его знает. Говорят, что у неё один больно настойчивый был.

– Кто говорит-то?

– Да мать её и говорит!

Андриане Карлсоновне надо было как-то вернуть разговор к собаке, и она спросила:

– А где сейчас этот пудель?

– Какой такой пудель? – не сразу поняли её увлёкшиеся женщины.

– Тот, за которым Александра Степановна бегала.

– Почём я знаю, я на даче была. Вон Васильевич знает! Васильевич, а Васильевич, чья это была собака?

– Не знаю. Может, Валька знает.

– Валька?

– Ну да! Потому что потом вместо Александры Степановны с собакой этой стал бегать внук Лункиных, сынишка Ивана. А Валька к нему возьми и прилепись.

– И что дальше было?

– Ничего не было, пацаны стали играть с пуделем вдвоём.

– Вон оно что, Иван сына к родителям привозил.

– Что тут удивительного, они же ему дед и бабка!

– Я в том смысле, что летом ребятёнка лучше на природу вывезти, а не в город пыль глотать.

– Так вон Валька тоже всё лето в городе пробыл. Ему родители за это щенка и купили.

– За что – за это?

– За то, что поездка на море сорвалась и мальчишка без отдыха остался.