Чаша Бланшара

ГЛАВА 22

При низком приливе часто можно было найти что-нибудь полезное в нескольких ярдах от ступенек пристани Трех журавлей. Ведро угля, горсть гвоздей (лучше всего медных), кусок ковра, обрывок веревки или несколько костей, смытых с бойни, — такие находки ждали любого, кто не брезговал копаться в грязи у берегов Темзы.

Самое доходное место было и самым опасным: между причалами, где отступающая вода оставляла узкие коридоры, которые пересекались и соединялись в один, подобно сгнившим волокнам веревки. Те, кто рисковал сюда сунуться, должны были быть крайне осторожны: здесь их поджидали сыпучие пески и канавы, которые могли затянуть человека раньше, чем он успевал позвать на помощь. Сегодня было вполне безопасно копаться в одном месте, но назавтра река изменяла свое поведение, двигаясь и перемещаясь с ветром и приливом. Только самые смелые рисковали идти вслед за уходящей водой, когда она еще скрывала то, что находится под ней.

Элси Дрейк пришла именно сюда. Она шла одна за убывающей водой, подгоняемая сильным ветром, шла босиком, стараясь обходить кирпичи и острые камни, которые могли поранить ноги, шла, наклонив голову и сгорбив плечи. Ветер рвал из ее руки плетеную корзинку, хлестал волосами в лицо. Она привыкла к опасности и продвигалась медленно, тыча в грязь палкой и разводя ее в стороны, пытаясь обнаружить что-нибудь твердое. Но на этот раз она пришла не за плавающим на поверхности воды мусором, у нее была определенная цель.

Вопросы миссис Мидоус о женщине в синем платье заставили ее вспомнить о событии, которому она была свидетельницей, но о котором потом забыла. Если прилив был низким, Элси иногда рисковала пуститься на поиски с фонарем, точно зная, что никто больше не сунется сюда и все, что она найдет, будет принадлежать ей одной. В ночь с понедельника на вторник, то есть в ночь ограбления, она видела эту женщину. Элси пришла к реке в поисках угля. Ее внимание привлек крик, и она видела, как женщина споткнулась и упала со ступенек, видела, как она поднялась, собрала свои монатки и убежала по грязи. Было слишком темно для того, чтобы разглядеть цвет ее платья, но не слишком для того, чтобы не заметить ее преследователя — высокого мужчину. Элси это запомнилось, хотя в темноте ничего больше разглядеть она не смогла. Решив, что это поссорившиеся любовники или что женщина — шлюха, попытавшаяся обобрать мужчину, Элси тогда не придала этому никакого значения. Но Агнесс заставила ее вспомнить.

Элси ужасно злилась на себя. После разговора на мосту она готова была дать себе пинка за то, что подошла к Агнесс. Почему это Агнесс станет молчать о том, что видела ее около мастерской Бланшаров и затем у Маркуса Питта? Зачем она помчалась за Агнесс и начала ее умолять (насколько Элси способна умолять) никому ничего не говорить? И все это из-за того сострадания, которое проявила к ней эта женщина. Очень немногие слуги смотрели на Элси благожелательно, не говоря уже о том, чтобы дать ей три фартинга. Теперь же она давала Агнесс возможность предать ее.

Ничто не может помешать Агнесс передумать и передать Элси и ее отца в руки правосудия. В таком случае отца наверняка повесят, а ее куда-нибудь увезут. Элси просидела несколько часов, раздумывая, пока ей не пришла в голову идея, как можно все поправить. Что, если женщина, которую она видела бегущей по грязи, та самая, о которой спрашивала Агнесс? Ведь речь шла об одной и той же ночи, а в это время очень мало людей выходит на улицу. Зачем эта женщина была нужна Агнесс, Элси не знала, но нутром чувствовала, что здесь что-то важное. А раз так, то, если Элси найдет какое-нибудь свидетельство пребывания женщины у реки, она сможет его использовать, чтобы заставить Агнесс молчать.

Когда Элси видела женщину, та бежала по грязи и около вытащенных на берег барж уронила саквояж. Элси не была уверена, остановилась ли женщина, чтобы поднять его, или оставила в грязи. Было слишком темно, и ничего нельзя было разглядеть. Элси пришло в голову, что, если саквояж все еще там и она сможет его достать, его содержимое может сослужить ей хорошую службу.

Не обращая внимания на ледяную воду и соленые брызги, которые северный ветер швырял ей в лицо, Элси двигалась к темным силуэтам барж, туда, где женщина исчезла из виду. Вскоре она увидела три лодки, причаленные рядком, с которых свисали веревки, напоминающие гирлянды на двери. Сторожа нигде не было видно, но на этот раз Элси не пыталась отвязать веревки и продолжала ощупывать палкой грязь. Почти везде вода еще достигала шести дюймов, хотя местами над ней, напоминая острова, возвышались земляные кочки. Девочка медленно двигалась вперед, тыча палкой, наклоняясь и роясь в грязи, нет ли там чего, а затем снова ощупывала палкой грязь. Через полчаса ее корзинка была уже наполовину наполнена размокшими кусками дерева и угля, мимо которых она не смогла пройти, но Элси так и не обнаружила саквояжа.