Чаша гладиатора (с иллюстрациями)

На столе стояло что-то хорошо запакованное, тщательно перевязанное бечевкой. Тронул - тяжелое. Под бечевку был засунут конверт: «Артему Ивановичу Неза-будному».Чувствуя, что произошло нечто никак не предвиденное, Артем разодрал одним тычком большого пальца тугую бумагу и сразу увидел зеленовато-матовый отлив камня-оливина, а под ним сверкающие мускулы серебряного гладиатора. Он вскрыл конверт, вытащил записку:

«Не балуй, Артем. Если уж тебе пришла такая нужда, надо сказать бы. Привык жить среди волков, а пора бы уже понять, что теперь кругом тебя люди.

Разбогатеешь - вернешь. Обедняешь - прощу.

Г. Т.»

Ничего еще толком не понимая, он опустился на стул и долго сидел, уставившись на кубок, силясь глотнуть что-то, спиравшее ему изнутри горло.

Где было ему знать, что произошло днем.

Еще накануне Галине Петровне позвонила ездившая в райцентр знакомая и сказала, что видела в магазине подходящую для Ксаны шубку из цигейки. Галина Петровна давно уже хотела сделать этот подарок внучке. Она знала, что Ксанка еще с прошлого года мечтает о шубке, «такой, как у Милки». Отец привез ее подружке такую шубку из Москвы, когда ездил туда на сессию Верховного Совета. И вот, как сообщила знакомая, в комиссионном магазине райцентра появилась именно такая. И по цене она была подходящая. Галина Петровна специально для этого копила деньги.

Все складывалось как нельзя лучше. У Галины Петровны были дела в райцентре. Так и так - ехать ей туда надо было все равно. А тут как раз и Ксанка, возвращаясь с экскурсии на Гидрострой, могла бы задержаться на обратном пути в райцентре. Значит, можно было бы и примерить на ней шубку.

Ой, дорогие вы мои девчонки! Мальчишкам этого не понять! Какая это была шубка! Легкая, как будто собранная из пушка одуванчиков, она, казалось, вот-вот взлетит на воздух, если тряхнуть ее в руках, чтобы мех расправился… Густой, шелковистый и в то же время тугой и нежный мех, темно-шоколадный, с золотистыми просветами. Словно из пчелиной шерстки была эта полосатая чудесная шубка!

Ксана, крутясь перед зеркалом в магазине, запахивалась мягкими полами, терлась подбородком об уютный воротник, поднимала его, куталась, водила щекой по пушистому плечу.

- Ох, уж извертелась вся! - ворчала добродушно бабушка. - Не юли. Стой, погоди. Тут не потерто?.. - озабоченно спрашивала она продавца.

- Да нет, бабушка! Совсем новая она! - нетерпеливо перебивала ее Ксана.

- А не чересчур она тебе свободна тут?

- Так я за лето знаешь как росту прибавлю? И продавец был симпатичный. Он поддержал.

- Вещь солидная, ценная. Лучше на рост брать, - заметил он. - А так прямо как по индивидуальному пошиву сидит. Не сомневайтесь.

Ксана еще раз повернулась одним боком к зеркалу, потом вторым, вгляделась… И вдруг застыла. Что-то заставило ее резко податься вперед. Она чуть не ударилась о зеркало. Потом поняла и порывисто обернулась. Там, на противоположном прилавке, серебряный гладиатор вздымал над головой чашу, из которой сочилось мягкое зеленоватое свечение.

Увидела кубок и бабушка. Увидела и узнала. Артем показывал ей эту свою драгоценность, когда пришел в первый раз и пожаловался на то, как его дурно поняли в исполкоме. И она еще, потом несколько раз вспоминая, всегда смеялась вместе с Богданом над этой незадачей. Сомнений не было. Та самая ваза. Вот и гладиатор, и оли-виновая плита со щитом и мечом на ней. И наклонная, как бы рушащаяся колонна с искусно укрепленной над ее капителью плоской оливиновой чашей.

Галина Петровна все-таки решила проверить. Может быть, это другой кубок? Спросила, можно ли узнать, кто это сдал вазу на комиссию. Не высокий ли приезжий человек? Продавец подтвердил.

А Ксана тянула бабушку в сторону и все что-то шептала ей на ухо. Галина Петровна не сразу разобрала, а потом поняла.

- Да что ты в самом деле? Ты в уме, что ли? Откуда у меня деньги такие?

Кеана зашептала еще горячее. Обеими руками стискивала она локоть Галины Петровны.

- Бабушка, ты только пойми!.. Для него ведь это… Это же последний. У них уже ничего не осталось. Он все призы свои за границей еще прожил. Все продал, мне Пьер говорил…

Галина Петровна в душе уже сама корила себя: как это она за старой, не вконец преодоленной обидой не разглядела, что человек в беде и нужде, должно быть. Вот вернулся, старый, в свои края, а она даже толком не поинтересовалась по-настоящему, как живет Артем.

- Во сколько эта вещь у вас оценена? - спросила Галина Петровна у продавца.

- Две с половиной тысячи мы поставили. Редкая вещь. Ведь это самого Незабудното, как я вам сказал. Артема Незабудного. Его лично.

- Вот слышишь, какие деньги, - сказала Галина Петровна. - Откуда мне их взять?

- Бабушка, у тебя же есть… Ты ведь на шубу мне взяла.

- Так то тебе на шубку. Тут и отпускные мои за прошлый год, когда я не ездила. Да и все равно! Слышала, какая этой вещи цена? У меня нет таких денег.