Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа

«Держа в обеих руках грааль, вошла девица в сопровождении оруженосцев… И когда она вошла… вдруг стало так ослепительно светло, что горящие свечи потускнели. Вслед за ней вошла еще одна девица. Держа в руках серебряное блюдо. Грааль, который несли первым, был изготовлен из чистого золота и усыпан различными драгоценными камнями… Юноша [Персеваль] смотрел, как они движутся мимо него, но не осмелился спросить, что это за грааль и кому его подавали».

В этом первом случае в замке раненого царя ловцов грааль не описывается как кубок и не связывается с кровью. Далее, однако, Кретьен в своем повествовании уточняет:

«Не думайте, что он [царь ловцов] вытащил из него щуку, миногу или лосося; благочестивый человек поддерживал жизнь и подкреплял силы лишь одной опресночной облаткой. Настолько священной вещью был тот грааль, а сам он в такой степени был набожен, что для питания ему не нужно было ничего кроме той опресночной облатки, которую принесли в граале».

Если грааль Кретьена был достаточно велик, чтобы вместить крупную рыбу, то совершенно очевидно, что в данном контексте он представлял собой не кубок, а подходящего размера супницу. Тайна кроется в том, что в нем содержалась «лишь одна опресночная облатка». В другом месте у Кретьена есть упоминание о том, что «в граале подавали сотню кабаньих голов», а аббат Фруадмонтский (около 1215 года) описывал грааль как глубокое блюдо, которым пользовались состоятельные люди.

Вплоть до того момента не наблюдалось никакой связи между граалем царя ловцов и легендарным Сангреалем. Все, однако, изменилось в самом конце XII века, когда бургундец Робер де Борон выпустил свою книгу «Иосиф Аримафейский. Роман о Граале». Он переименовал фигурировавшего у Кретьена царя ловцов — изначально современника короля Артура — в Брона, родственника Иосифа Аримафейского со стороны своей супруги. В его произведении впервые была зафиксирована тема Святого Грааля — «чаши со священной кровью».

Согласно версии де Борона, Иосиф Аримафейский, получив эту пасхальную чашу от Понтия Пилата, заполнил ее кровью снятого с креста Иисуса. Будучи заключенным иудеями в тюрьму, он, тем не менее, сумел передать священный сосуд своему зятю Хеврону, который увез его в «долины Аваронские». Там он и превратился в Брона, «богатого ловца». У Брона и его жены Эниген (сестры Иосифа) родилось двенадцать сыновей, одиннадцать из которых обзавелись семьями, а двенадцатый, Ален, остался холостым. Тем временем Иосиф Аримафейский, воссоединившись со своими родными и близкими за пределами родины, изготовил стол, посвятив его Граалю. У этого стола было особое сиденье, получившее название «трона опасности». Оно символизировало место Иуды Искариота за столом на Тайной вечере и было специально зарезервировано для Алена. В более позднее время «трон опасности» превратился в особое место за Круглым Столом короля Артура, предназначавшееся для рыцаря, прошедшего посвящение, и бывшее гибельным для всех остальных. Оно находилось в замке Камелот и было закреплено за целомудренным рыцарем Галаадом.

С появлением «Иосифа Аримафейского» де Борона по времени приблизительно совпал выход в свет другого связанного с ним литературного труда некого Вошье. В значительной мере он представлял собой продолжение истории Кретьена. В данном повествовании Грааль принимает совершенно новые очертания, материализуясь и выполняя вещественные функции: