Чаша и крест

Вот чего я никак не могла понять, так это презрения сторонников Реформации к величественным зданиям соборов или монастырских церквей с их прекрасными витражами и статуями, к храмам, где богослужения совершаются с использованием специальной посуды и утвари, украшенной драгоценными камнями. Ну почему протестанты предпочитали служить Богу на лужайках или собираться в простых комнатах с голыми стенами?!

— Слышали бы вы, как вдохновенно он трактует Священное Писание! — продолжал Жаккард.

Довольно тонкие черты лица его даже преобразились, засияли внутренним светом, наполнившим душу истинно верующего человека.

— Послушать проповеди Тимоти с каждым разом приходит все больше народу, и все принимают участие в обсуждении текстов Евангелия, — продолжал мой собеседник.

Тут явились за станком четверо парней, и Ролин настоял на том, что он лично поведет их к моему дому. В тот день на Хай-стрит было довольно много народу. Шагая рядом с Жаккардом, я старалась делать вид, что ничего особенного не происходит, но в глубине души тревожилась, вспоминая наш с сестрой Беатрисой первый неудачный рейс. Нелепо, конечно, бояться простых жителей Дартфорда. И все-таки я никак не могла успокоить расшалившиеся нервы.

Однако беспокоилась я напрасно: куда больше, чем моя скромная персона, внимание прохожих привлекал мужчина, который меня сопровождал. Жаккард словно околдовал всех обитательниц нашего городка. Я с удивлением заметила, что и девушки, и женщины — как молодые, так и не очень, — увидев его, буквально застывали посреди улицы с разинутыми ртами.

— А вы пользуетесь успехом, господин Ролин, — заметила я.

Мой спутник засмеялся:

— Куда уж мне! Посмотрели бы вы, что творится, когда по Хай-стрит идет наш бравый констебль Джеффри Сковилл… Вот уж кто действительно производит на местных дам просто неотразимое впечатление.

Услышав имя Джеффри, я снова внутренне напряглась. Вернувшись в Дартфорд, я еще ни разу не видела Сковилла. Надо было сразу известить его, но я все откладывала нашу встречу, поскольку не представляла, что скажу ему.

Жаккард принялся рассуждать о моем гобеленовом предприятии, и я была ему благодарна за это, но только сначала.

— То, что вы задумали, госпожа Стаффорд, просто замечательно, — заявил он. — Я уже видел рисунки и, признаюсь, даже несколько удивлен тем, какую тему вы выбрали для первого гобелена.

— Но рисунки были упакованы и запечатаны, — удивилась я. — Как вы могли их видеть?

Выражение лица Жаккарда стало виноватым, и он низко поклонился.

— Дело в том, что я должен вести регистрационный журнал, фиксировать в нем содержимое каждой посылки, приходящей в Дартфорд: это входит в мои обязанности как члена королевской комиссии. Я лишь наскоро просмотрел рисунки, госпожа Стаффорд, исключительно в силу служебной необходимости, а потом снова запечатал.

Возможно, Ролин действительно имел полное право так делать, но меня обеспокоило, что он сует свой нос в мои дела. Разумеется, я не стала говорить это вслух, а лишь поинтересовалась:

— И чем же вас так удивил рисунок, предназначенный для первого гобелена? Сказочная птица, только и всего.

Жаккард улыбнулся:

— Птица феникс, с которой связана очень красивая легенда. Ну, во-первых, мне представляется чрезвычайно сложным художественно изобразить ее на полотне. Видно, вы большая мастерица по этой части и очень уверены в своих силах. Ведь тут придется использовать много самых разных цветов и их оттенков. Кроме того, вы решили изобразить тысячелетнего феникса, который сидит в своем гнезде, сплетенном из веточек, и ждет, когда вспыхнет пламя: тогда, как гласит легенда, он сгорит, а потом вновь возродится из пепла. Позвольте поинтересоваться, как вы предполагаете изобразить пламя?

— Золотыми нитками, — ответила я. — А что касается сложности, я полагаю, что первый же мой гобелен должен быть интересным и выразительным. Надеюсь, что серия гобеленов на мифологические сюжеты принесет мне больше денег. Но, к сожалению, на станке могут одновременно работать только три человека. И на то, чтобы создать серию, уйдет не меньше года. Поэтому я для начала выбрала один впечатляющий образ, который можно оценить с первого взгляда. Если найду настоящего ценителя, который повесит гобелен на видное место, у нас появятся новые покупатели.

Жаккард в изумлении остановился посреди улицы:

— Так у вас, оказывается, все продумано до мельчайших подробностей… Слушайте, да ведь это же просто блестящий план!

— Ну уж и блестящий… Не стоит преувеличивать, — смущенно отозвалась я. — Но вы сказали: во-первых. Стало быть, есть во-вторых и в-третьих? Что еще вас удивило в выборе рисунка?

Голландец наклонил голову, его блестящие карие глаза испытующе смотрели на меня.

— Мне вот что интересно, госпожа Стаффорд: а вам не пришло в голову, что кое-кто может усмотреть в изображении феникса тайный смысл, особенно если учесть, что птица выткана руками женщины, которая когда-то была монашкой?